"Тонино Бенаквиста. Кто-то другой " - читать интересную книгу автора

боем. Взглядом, в котором выражалось сожаление, что невозможно прийти к
джентльменскому соглашению или для каждого выйти из дела с честью. Пробил
момент истины, надо было пройти через это. Гредзински ослабил хватку, устало
и бесхитростно отбивая мячи, и потерял следующее очко, проиграв таким
образом весь матч. Его способ сообщить Блену, что "победа достается тому,
кто больше ее желает".

Выйдя из раздевалки и миновав автоматы с газировкой и шезлонги в садике
спортклуба, они направились к американскому бару неподалеку от Брансьона. Им
необходимо было место, достойное их матча, награда за усилия.
- Тьери Блен.
- Николя Гредзински, очень приятно.
Они пожали друг другу руки и уселись на высокие табуреты с видом на
мириады бутылок, расставленных на трех уровнях. Бармен поинтересовался, что
они желают выпить.
- Рюмку водки, ледяной, - не задумываясь ответил Блен.
- А вам?
Дело в том, что Гредзински никогда не знал, что выбрать в кафе, а тем
более в баре, куда он вообще не заходил. Но игра породила в нем странную
смелость и чувство причастности, поэтому он радостно заявил бармену:
- То же самое.
На этом "том же самом" стоит остановиться на минутку, потому что
Гредзински, несмотря на далеких предков-поляков, никогда не пробовал водки.
Иногда под то или иное блюдо он выпивал бокал вина, иногда бутылочку пива,
чтобы освежиться после рабочего дня, но, если можно так выразиться, у него
не было никакого романа с алкоголем. Только энтузиазм и эйфория матча могут
объяснить это "то же самое", которое удивило его самого.
Ни для одного из них теннис не был настоящей страстью, но никакой
другой спорт не доставлял им столько удовольствия. Облокотившись на стойку
бара, они перебирали имена любимых игроков. Очень быстро сошлись на том, что
Бьорн Борг - лучший теннисист всех времен и народов, как бы ни относиться к
его игре,
- А его уникальный список наград - лишь самое малое тому
подтверждение, - говорил Блен. - Достаточно увидеть, как он играет.
- Эта тишина, когда он появлялся на корте, вы помните? Это носилось в
воздухе и уже не оставляло ни малейших сомнений в исходе матча. И он это
знал, это читалось у него в глазах - но противник мог попытать счастья.
- Ни один зритель не задавался вопросом, в хорошей ли он форме,
восстановился ли после предыдущей игры, не болит ли у него плечо или нога.
Борг был тут, со своей тайной, которая, как любая настоящая тайна, исключала
нескромные взгляды.
- Боргу не нужен был счастливый случай. Борг просто исключал
возможность случайности.
- Необъяснимая тайна - это его угрюмость, какая-то неизъяснимая грусть
в его глазах.
- Я бы не назвал это грустью, скорее, наоборот, безмятежностью, -
ответил Гредзински. - Совершенство может быть только безмятежным. Оно
исключает эмоции, драмы и, конечно, юмор. А может быть, его чувство юмора
состояло в том, чтобы выбить из рук противника последнее оружие, которым
можно защищаться. Когда его пытались представить машиной, посылающей мячи в