"Тонино Бенаквиста. Все для эго" - читать интересную книгу автора

красоту, природную грацию, элегантность и чувство юмора. Одна-единственная
вещь отличала ее от других: всем своим существом она умела показать, как она
счастлива быть именно сейчас, именно здесь, именно со мной. Нигде больше, ни
с кем больше. (О, это она умеет, гадюка!).
На следующее утро я даже не пытался ее удержать, когда она сказала:
- У меня самолет в семь часов.
- Куда?
- В Насау.
- Понимаю.
- Что касается того, что вы сказали вчера вечером... Я хотела... В
общем... Как вы представляете себе парочку - девушка по вызову и папарацци?
Забудьте об этом. Я вернусь через три дня, позвоните мне.
Девушка по вызову и папарацци... Девушка по вызову и папарацци... Она
сказала об этом так естественно, что у меня проклюнулась идейка.

Она проснулась, я протягиваю ей стакан ледяного лимонада, она выпивает
его маленькими глоточками. Говорит, что слишком жарко и от песка все
чешется.

Следующий год был самым насыщенным в моей жизни. Мы создали коалицию, а
затем и пару. Девушка по вызову и папарацци решили выступить дуэтом. Тот же
круг, те же извращения, одинаковые цели. Она соблазняла, собирала
необходимую информацию, спала с людьми из общества, а я в эти минуты не
переставая щелкал затвором в нужном месте и в нужное время. Анна оказалась
лучшим осведомителем, который у меня когда-либо был. В некотором роде и я
стал ее помощником - не раз я сводил ее с мужиками, которые только и мечтали
о том, чтобы с ней познакомиться. И так мы зажали в тиски весь этот дивный
мир. Из алчности. (Кроме наживы, были и другие удовольствия, но деньги были
единственным связующим звеном, которое мы открыто признавали.) То был
грандиозный год, нас обоих затянуло болото цинизма, и этот спуск по кругам
ада накрепко связал нас. Двое подонков перед лицом вечности. Но что касается
подлости, то мы были не одиноки. Были еще наши клиенты и читатели моего
еженедельника. Не так уж мало народу. В этом было наше главное наслаждение:
пусть мы сами ломаного гроша не стоим, но каковы остальные, чтобы нас учить?
Очернив весь мир, мы словно обеляли себя, и ничто не радовало нас больше,
чем те сделки с совестью, свидетелями которых мы становились каждый день.
Там, где испорченность ставила точку, мы аплодировали из первого ряда,
утешаясь собственной низостью. Мы пока еще не знали, что цена, которую
придется платить, превосходит наши возможности. Любое слово надежды,
малейшая нежность были нам строго воспрещены, не говоря уже о планах на
будущее. Сколько времени мы рассчитывали продержаться?

- Скажи мне, дорогая, когда ты влюбилась в меня? Теперь ты можешь
признаться. В Форментера? Помнишь ту халупу, куда ты пришла меня навестить?
Нет? Ну вспомни же... Ты провела неделю у этого дурака художника... Не
хочешь разговаривать? А может, это было... Во Флориде? В тот день, когда все
чуть не сорвалось, помнишь? Этот теннисист пронюхал о наших махинациях... А
снимки были хороши... В аэропорту ты чуть не сдалась, признайся уж... Я
просил тебя стать моей и только моей... Что с тобой, дорогая? Может, это от
жары?