"Тонино Бенаквиста. Все для эго" - читать интересную книгу автора

- Демонстрация!
Роже попытался прочесть надпись на транспаранте.
- Освободите... Хосе... Хосе... Фарреса? Что это за чувак?
Машина влилась в людской поток, и я увидел постепенно исчезающее - как
бывает во сне - лицо Марлен, одиноко сидящей с рюмкой текилы в руке. Лицо
исчезло и больше не появлялось.
- Хосе Фа-мен-нес, - раздраженно прочел наконец Роже. - Чтоб этот тип
сдох в тюряге! Твою мать, только этого не хватало! Я обещал Мартин заехать к
няне за детьми.
И тут я вспомнил все: политзаключенный, Батист и компания,
демонстрации, и не забыть о...
- Роже, моя синяя папка! РОЖЕ! Синяя папка! Папка, Роже, а в ней очень
важные бумаги!
- Кажется, когда ты стрелял, рядом с тобой на стойке валялась папка.
Думаю, ты там ее и забыл.
На часах 19.45. Батист меня четвертует, если я не верну ему петицию,
тем более без обещанной подписи. Марлен быстро потеряет терпение, а судьба
вряд ли даст мне еще один шанс. Черт возьми, речь идет о моей жизни!
- Слушай, Роже, это очень важно, пожалуйста, поезжай в тир, найди эту
чертову папку и вручи ее человеку по имени Батист. Буду обязан тебе по гроб
жизни.
- Не могу. После няни надо еще отогнать машину на радио, а потом мы
ждем друзей к ужину в девять вечера.
- Проси все, что ты хочешь!
- Меняю свой ночной эфир в понедельник на твой четырехчасовой по
субботам. На весь год!
Я согласился на этот чудовищный шантаж, надеясь попозже уломать его. Он
записал номер Батиста, и я стал проталкиваться через это людское болото к
бульвару Сен-Жермен. Из громкоговорителя доносился голос Мигеля:
- Надо убедить посла Сан-Лоренцо принять нас!
Издалека я увидел силуэт Жан-Пьера и спрятался за кордоном, охранявшим
демонстрацию. На ближайшей улочке я поймал такси и пообещал шоферу
королевские чаевые, если он доставит меня в "Палантино" за десять минут. В
20.05 я взялся за ручку двери накуренного и полупустого бара.
Марлен сидела, словно потрясающе красива; актриса, инкогнито забредшая
в этот странный бар. Неожиданно на углу красной скатерти перед моими глазами
разыгралась вся моя жизнь. Не прошлая, нет, будущая. До самого конца, до
последнего вздоха, фильм, в который я вошел, переступив порог этого бара. Ее
короткое красное платье, которое я скоро сомну, ее губы, которые произнесут
"да", ее глаза - она передаст их нашим детям, ее волосы, которые я увижу
седыми. С пылающими щеками я сел напротив нее. Бармен угадал, что мне
необходимо, и принес мне рюмку еще до того, как мы успели произнести хоть
слово.
- Извините за опоздание. Это все Харрисон Форд. Очень любезный, но
жутко болтливый. Пора заняться Хосе Фаменнесом, я только что с демонстрации,
там все путем, посол вроде реагирует. Я тут подумал, что мы с вами могли бы
обсудить нашу свадьбу, так, по-быстрому, мы могли бы...
- Что?
- Я говорю, что без нас, журналистов, у них ничего не получится, нельзя
забывать, что на карту поставлена жизнь человека, что мы одни можем повлиять