"Тонино Бенаквиста. Все для эго" - читать интересную книгу автора

то хотя бы отдать должное моему усердию. В эту минуту в дверь постучали.
Молодой человек заговорщицки улыбался.
- Я работаю здесь в хозчасти. А сорок лет назад этот отель принадлежал
моей бабке. Она помнит вашего дядю Луи.
Я пошел за ним в темную ночь, и он привел меня к домику на окраине
города.
- Это очень любезно с вашей стороны, ведь вы мне ничем не обязаны.
- Надо уважать стариков. Мою бабку больше никто не слушает, вся деревня
ее вроде как стыдится. Мне нравится то, что вы делаете ради вашего дяди.
Возраст бабки невозможно было определить, она жила в маленькой
комнатушке, куда ей удалось втиснуть весь хлам, все свои безделушки.
- Луи Манаваль и Этьен Ферре... В свое время я бы поставила на первого,
а вишь ты, остался второй.
- Слово "птичник" вам о чем-нибудь говорит?
Она хихикнула, будто старый стол заскрипел.
- Кто вас только жизни учил... И кто тебе рассказывал о том, как жили в
наше время? Ты не знаешь, что такое птичник? Дядя не говорил тебе? Веселый
дом, притон... Нет? Бордель, дом терпимости...
- ...Публичный дом?
- Именно так выражаются достойные люди. Родители тех, кто теперь
показывает на меня пальцем. Неблагодарные! Они должны были наградить меня
медалью "За заслуги перед Отечеством"! Но чтобы понять это, нужно вернуться
в то время. На-ка посмотри...
Она поставила передо мной разваливающийся ящик из-под шампанского,
полный старых фотографий. На одной из них она была окружена девушками, на
другой пара танцевала около граммофона, казалось, на всех фотографиях люди
были в прекрасном настроении.
- Подожди, я найду хорошую...
Она порылась в куче и с победным видом сунула мне под нос фотографию.
Дядя! Блаженная улыбка, в руках гитара, обнимает за плечи высокую
стройную девицу. Я снова подумал обо всех этих пятницах, которые шли сразу
за моими четвергами... Никто из моих родных и не догадывался, иначе мне бы
запретили с ним общаться, мне бы сказали, что он чудовище, и в один
прекрасный день я тоже стану чудовищем. Не лучше, не хуже. Еще одним.
- Ферре был обычным клиентом, заурядный, быстро перегорает, такие
приходят с желанием устроить сумасшедший праздник, а уходят поджав хвост,
стыдясь себя. Твой дядя был другим. Он был влюблен.
- Что?
- Видишь девушку, которой он поет серенаду? Это была любовь его жизни.
Ах, эта парочка... Нужно было видеть... Никогда в птичнике так не ворковали!
Он смотрел на нее как мальчишка, умирающий от любви, она так переживала,
когда он опаздывал. Это продолжалось десять лет. А встретились-то они у
меня, судьба, она не разбирает.
Последние слова она произнесла как-то особенно гордо.
- Он мог бы на ней жениться, вывезти ее отсюда... Насколько я знаю
своего дядю, он был вполне на это способен.
- Сейчас-то уж трудно сказать... Между ними словно был заключен некий
договор, и никто к ним не лез. Договоры влюбленных - двух одинаковых не
бывает.
- А что с ней случилось?