"Тонино Бенаквиста. Мясорубка для маленьких девочек" - читать интересную книгу автора

доставляет ему странное физическое наслаждение.
- Нет, неразделим, - сказал он. - Голод... Я-то знаю, что это такое -
настоящий голод... Давайте... Ешьте...
Я даже не сразу понял. Потом, дрожа, извлек из сковороды пиццу, она еще
пузырилась от жара, обжигающе-горячая, красно-бело-коричневая, истекающая
жиром, нашпигованная пряностями, дышащая давно забытыми ароматами. Когда мои
пальцы оторвали от нее кусок, несколько капель масла упали мне на рубашку. Я
едва подавил возглас отвращения. Закрыв глаза, я вонзил зубы в мягкое
горячее тесто, и моя гортань ощутила раздражающе-соленый вкус анчоуса. По
мере того как я жевал, мне вновь открывался мир неожиданных богатых
ощущений; вкусовые бугорки моего языка ликовали, возрождаясь к жизни.
Голод... Внезапно меня настиг волчий, нет, какой-то порнографический голод,
желание проглотить все дотла. И я со свирепой радостью глотал и глотал,
терзаясь страхом не утолить это желание до конца.
Охотник опустил свое оружие и взглянул на меня с заговорщицким видом.
- Вкусно, верно?
- Верно, - подтвердил я.
И как раз в этот момент меня настиг первый приступ боли в недрах
желудка. Все начало расплываться перед глазами. Я замигал, сощурился...
Но мне все же удалось разглядеть орду красных и зеленых парней, которые
мгновенно окружили нас. Охотник не успел среагировать и с тоскливым
предсмертным воплем исчез под грудой навалившихся на него тел.
В какой-то мгновенной вспышке я припомнил все, что давным-давно ушло из
памяти. И с улыбкой обвел взглядом площадь Италии.
А потом дрожащей рукой потянулся к воде фонтана, чтобы попытаться
загасить огонь, бушевавший у меня в кишках.

КРАСНЫЙ РАЙ

Ну вот мы и вышли на финишную прямую.
Когда я говорю "мы", это просто фигура речи, потому что я предпочел бы,
чтобы они вышли из комнаты. Никто из них не захочет сопровождать меня туда,
куда я собрался.
И все же я говорю "мы", потому что об этом думают все и потому что все
мы там будем.
Почему мои руки сложены на груди? Откуда я знаю? Так мне удобнее.
Вообще-то, я атеист, значит, дело не в религии. То есть, конечно, я мог бы
быть и верующим, потому что, хотя и считается, что души не существует, что
мы разумные существа и отъявленные дарвинисты, что мы испробовали все виды
опиума, кроме опиума для народа, и что наши милые личики послужат местом
грандиозного пиршества червей, любой человек, лежа на этом одре, все-таки
думает о том, что с ним будет после.
Сожалею, но это так.
А впрочем, я ни о чем не сожалею. Именно это я и скажу на Страшном суде
Всевышнему - в случае, если меня туда вызовут. Я не проявлял неблагодарности
к своим родителям, не заставлял страдать женщину, с которой прошел немалый
отрезок жизненного пути, старался как можно лучше воспитывать своих детишек.
Никого, насколько мне помнится, не обокрал, а если что и тащил, то
какие-нибудь жалкие мелочи.
И вот теперь, когда я лежу на этом одре, настал миг, который уже не