"Питер Бенчли. Остров " - читать интересную книгу автора

отношению к кому-то - или, возможно, к чему-то. Так что жизнь его была
весьма беспорядочной, в том числе и в отношении секса: он просто
сталкивался с другим плывущим по течению судном, какое-то время они плыли
рядом, а затем расплывались в разные стороны.
Переходя Мэдисон-авеню в месте ее пересечения с Пятьдесят пятой
улицей, он взглянув в сторону центра, увидел, как стрелка часов на здании
"Ньюсуик" передвинулась с 10:59 на 11:00. Он вошел в здание издательства
"Тудей", обменялся приветствиями с охранником, заведовавшим лифтами, и
поднялся на восемнадцатый этаж. Он вышел из лифта, чуть не налетев на
женщину, продававшую закуски с тележки фирмы "Шрафт", как раз когда она
собиралась войти в служебный лифт.
Контора Мейнарда располагалась в одном из бесчисленных маленьких
помещений, выходящих на Мэдисон-авеню. Двенадцать квадратных футов, стены
окрашены в аквамариновый цвет, - здесь было два стола (один для него,
другой для его помощницы), две книжных полки, две пишущие машинки, два
телефона и шкаф с папками. Единственное украшение стен составляли обложки
журналов "Тудей", где были напечатаны двенадцать его рассказов, написанных
за десять лет работы в журнале.
Все эти десять лет он занимал один и тот же кабинет, но, тем не менее,
фамилия его на дверях отсутствовала. Когда он был редактором
развлекательной рубрики, табличка на дверях гласила: "Развлечения". Затем
там было написано "Спорт", потом - в течение недолгого времени - "Наука",
и, наконец, - совсем недолго - "Оформление". А последние три года надпись
на табличке гласила: "Тенденции: информация для размышления". Когда дверь
была закрыта - это случалось, когда Мейнард, например, договаривался по
телефону о левой работе, на стороне, - то проходивший мимо наивный человек
мог предположить, что внутри трудится новый Маршалл Маклюэн с
Мэдисон-авеню, или будущий Том Вулф, или, по крайней мере, динамо-машина,
держащая "палец" на пульсе популярной социологии. Это наивный человек вряд
ли смог бы представить себе редактора журнального раздела "Тенденции"
таким, каким он и был, - долговязым тридцатипятилетним типом, который курил
"Лаки Страйк", читал книги по истории и считал Фрэнка Синатру величайшим
песенным стилистом за последние четверть столетия. Он продал коллекцию
оружия, которую унаследовал от отца, лишь только потому, что ему пригрозили
за нее тюрьмой. Он не имел ни малейшего представления - да это его и не
интересовало, - в чем разница между "Манки Хасл" и "Пет Рок".
Правда, одно социальное явление Мейнарда все же интересовало - это
была его помощница. Звали ее Дэна Гейнс. Ей было лет двадцать пять, и, по
современным стандартам, она была сногсшибательна: высокие скулы, острый,
выдающийся нос, светлая кожа и черные волосы, которые на несколько дюймов
не доставали до талии. Она всегда была подчеркнуто чистоплотна. Все в ней -
кожа, руки, одежда, волосы, запах - было до невозможности чистым. Она была
мягкой, скромной, с тихим голосом, интеллигентной и деловой. Ей также очень
нравился Мейнард, но отнюдь не в сексуальном плане - просто она питала к
нему сестринскую привязанность и заботилась о нем.
Но все эти качества не имели никакого отношения к его
заинтересованности в Дэне. Что его в ней захватывало, так это то, что она -
единственная женщина (единственный человек) из всех, кого вообще знал
Мейнард, - была признанной, практикующей и проповедующей свою веру (хотя и
застенчиво) мазохисткой. Она работала у него всего две недели, когда