"Питер Бенчли. Белая акула" - читать интересную книгу автора

жить в вонючих носовых кубриках судов-развалюх и воевать с безжалостными
иностранцами в открытом море.
Они пытались найти компромисс: Саймон научился играть в теннис и
произносить речи, она - нырять с аквалангом и различать Odontoceti6 и
Mysticeti7. Но через четыре года дрейфа друг от друга они сошлись на том,
чтобы разойтись... Навсегда.
Единственным результатом их брака стал Макс - красивее, умнее и
чувствительнее каждого из них.
Макс остался с Коринной: у нее были деньги, большая и заботливая
семья, дом, даже несколько домов, и - на момент завершения бракоразводного
процесса - устойчивые отношения с неким нейрохирургом, лучшим теннисистом
Северной Калифорнии в одиночном разряде.
Саймон - единственный сын скончавшихся родители _ не имел постоянного
дохода, определенного места жительства и ограничивался мимолетным общением
с различными женщинами, главной ценностью которых были внешность и половой
энтузиазм.
Коринна предложила Чейсу через своего адвоката замечательное
финансовое соглашение - она не была ни злой, ни мстительной и хотела, чтобы
отец ее сына располагал средствами содержать достойный дом для приема
Макса, но в припадке ханжеского благородства Чейс отказался.
Несколько раз с тех пор Чейс сожалел о своем отказе, расценивая его
теперь как неуместное и глупое проявление мужского шовинизма. Эти деньги он
мог бы употребить с пользой, особенно теперь, когда институт - его институт
- балансировал на грани банкротства. Саймона терзал искус пересмотреть свое
решение, позвонить Коринне и согласиться принять ее последнее благодеяние.
Но пока он не смог заставить себя это сделать.
Что озадачивало Саймона, чего он не мог постичь, так это того, каким
образом его сын, несмотря на годы и тысячемильные расстояния, несмотря на
защитные механизмы частных школ, загородных клубов и трастовых фондов, смог
увидеть и сохранить образ отца как искателя приключений, человека, к
которому нужно не просто стремиться, но которого нужно стремиться
превзойти.

Выйдя вслед за Максом на открытую корму сорокавосьмифутовой лодки,
Чейс сдвинул на глаза солнцезащитные очки. День грозил невыносимым зноем -
даже здесь, в океане, жарче тридцати пяти градусов, - один из тех дней, что
редко случались прежде, но становились все более обычными в последние годы.
Десять лет назад в Уотерборо насчитывали восемь дней, когда температура
превышала тридцать градусов; три года назад - тридцать девять дней; в этом
году метеорологи обещали пятьдесят дней жарче тридцати и до десяти дней -
под сорок градусов.
Используя объектив с переменным фокусным расстоянием как телескоп,
Чейс осмотрел стекловидную поверхность моря.
- Что-нибудь видишь? - спросил он Макса.
- Пока нет. - Макс оперся локтями на фальшборт, чтобы держать бинокль
устойчивей. - На что акула должна быть похожа?
- Если она выйдет погреться в такой день, как сегодня, спинной плавник
будет торчать как парус.
Чейс увидел плывущую шину; пластиковую емкость из-под молока; один из
пластиковых контейнеров на шесть банок, которые душат черепах и птиц,