"Жюльетта Бенцони. Кречет (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

слишком аппетитная картина столь хорошо подтверждала диатрибы <Диатрибы -
резкие речи.> надзирателя, что Жиль с трудом видел в этих телах какую-либо
западню.
Но с девушкой, что неподвижно лежала на порыжевшей от летнего солнца
траве, все обстояло иначе, ибо она сама была совершенно иная: вся
розово-золотая, с нежной, как лепестки цветка, кожей. Ее грациозное тело
было стройным, с удивительно узкой талией, нежной выпуклостью тонких бедер
и золотистого живота, в нем чувствовалась порода, как она чувствуется у
чистокровной лошади. Груди были еще маленькие, но прелестной формы,
изысканно увенчанные розовыми коронами сосков. Единственно дисгармонирующей
нотой в этой очаровательной поэме были руки и длинные ноги, до локтей и до
коленей имеющие оттенок значительно более темный, чем все тело, как если бы
их длительное время касалось солнце.
- Похоже, дочь рыбака, - решил было Жиль, но в глубине души он сам не
верил этому. Прежде всего, он знал все семьи рыбаков в округе, а эта
очаровательная речная нимфа была ему неизвестна. Кроме того, форма ее рук и
ног, длинная стройная шея, небольшой изящный носик, маленькой ямочкой
соединяющийся с приподнятой верхней губой, врожденная грация позы - все это
противоречило столь поспешно сделанному умозаключению. Этой юной особе явно
никогда не приходилось вести тяжелую жизнь девушек с побережья. Она
принадлежала к другому миру.
Внезапно девушка открыла глаза, большие, темные глаза с золотыми
искорками. О цвете их у Жиля не было времени задуматься, поскольку он почти
тотчас же получил пару таких сильных оплеух, что свалился в траву, а
спасенная им девушка, вопя, как одержимая бесом, бросилась на него,
растопырив пальцы с явным намерением выцарапать ему глаза.
Короткое время они боролись. Жиль не мог и слова вымолвить, с таким
пылом юная фурия продолжала нападать, выкрикивая оскорбления. В конце
концов он смог остановить ее, прижав к земле и удерживая ее руки за спиной,
что потребовало значительных усилий. Принужденная таким образом к
бездействию, но отнюдь не к смирению, девушка плюнула ему в лицо, пронзив
его таким пылающим взглядом, какие бывают только у безумных.
- Грязный нищий! - вопила она. - Если ты меня сейчас же не выпустишь,
с тебя шкуру сдерут и я скормлю ее собакам!
Ее юное лицо было так забавно искажено гневом, что в ее словах не
чувствовалось вовсе никакой опасности. Это придавало ситуации комический
оборот, и Жиль засмеялся, не ослабляя, впрочем, своей хватки:
- У вас странная манера благодарить того, кто спас вам жизнь,
мадемуазель!
Его спокойный голос и изысканно-вежливые интонации весьма сильно
удивили юную фурию.
Она перестала плеваться, нахмурила брови и принялась разглядывать
своего спасителя сквозь полуопущенные ресницы.
- Откуда вы взяли, что моя жизнь была в опасности? - вскричала она,
инстинктивно перестав обращаться к нему на "ты". - Неужели теперь и
искупаться нельзя без того, чтобы какой-нибудь молодчик не набросился на
тебя, оглушил и вытащил на берег?
- Купаться? В устье реки? С его течениями и во время отлива? Это же
просто безумие! Вы ведь не умеете плавать.
- Да, не умею! Я просто позволила волнам нести меня. Это так приятно!