"Кирилл Бенедиктов. Война за "Асгард" " - читать интересную книгу автора

слоновой кости, висели ее наряды - еще утром, собираясь на ревитализацию,
она была в восторге от них, но теперь все эти платья и шифоны казались ей
безнадежно устаревшими. Надо будет по пути заглянуть к Аль-гари, подумала
Дана, сюрприз для Фробифишера должен быть хорошо подготовлен...
Быстро натянув полупрозрачные брючки и строгую приталенную блузку -
неброский наряд девушки из третьеразрядного офиса, - она секунду помедлила,
выбирая обувь. У Альгари можно было купить умопомрачительные босоножки с
меняющей форму и высоту подъема платформой, поэтому сейчас выбор сводился
лишь к тому, что не жалко оставить в бутике. Но именно в эту секунду,
застав Дану врасплох у раскрытой дверцы шкафа, над потолком зала прокатился
гулкий стон бронзового гонга. Забыв об обуви, Дана повернулась к
противоположной стене, на которой зажегся муаровый овал видеофона. На
мгновение ей показалось, что это Фробифишер звонит, чтобы поинтересоваться,
как прошла операция, - предположение совершенно невероятное, если учесть
его викторианское высокомерие, - но это была лишь старая обезьянка
Голдблюм.
- Дана, девочка, - доктор смотрел куда-то за плечо Даны, и это ей
чрезвычайно не понравилось, - ты одевайся, одевайся... Как ты, в порядке?
- В порядке, док. - Дана продемонстрировала Голдблюму колечко из
тоненьких пальчиков - большого и указательного. - Даже fucking monster в
этот раз был вполне терпим. Может, я просто привыкла, как думаете, док?
Голдблюм не улыбнулся.
- Зайди ко мне, девочка. Хочу сказать тебе кое-что. Сердце Даны
пропустило несколько тактов.
- Что случилось, док? Вы хотите сказать, что у меня... у меня
проблемы?
- Зайди ко мне, - повторил доктор с нажимом. - Я предпочел бы
поговорить с тобой с глазу на глаз. И не волнуйся так, ничего страшного не
случилось.
Последнюю фразу он выдавил из себя явно с той лишь целью, чтобы Дана
не умерла от страха где-нибудь по дороге. Старый добрый доктор, подумала
Дана, тебе, наверное, больше понравится, если я умру у тебя в кабинете...
В кабинете ей, однако, стало полегче. Голдблюм подбежал к ней на
кривоватых ножках - вот ведь чудеса: лучший пластический хирург Нью-Йорка,
а сам - урод уродом, хотя мог бы вылепить себе фигуру Аполлона, - с
энтузиазмом потряс горячую руку, клюнул крючковатым носом в персиковый
бархат щеки.
- Выглядишь просто великолепно, девочка! Не волнуйся, не волнуйся, все
у тебя в порядке... Я вот что хотел тебе сказать...
Обезьянья лапка ловко подцепила с голографического экрана, служащего
одновременно рабочей поверхностью стола, стопку каких-то черных листов.
Листы эти, с золотыми пунктирами непонятных Дане графиков, вызвали у нее
смутное чувство тревоги, но Голдблюм теперь не прятал глаза, напротив, был
чрезвычайно дружелюбен, и тревога вновь сменилась надеждой.
- Видишь ли, милая, ты ведь наверняка знаешь, что каждый раз во время
ревитализации мы снимаем показания со всех датчиков, которые только можем к
тебе прилепить или засунуть внутрь... Обычно на обработку данных требуется
время, а затем мы высылаем тебе отчет - помнишь такие желтые листочки с
логотипом клиники? Так вот, на этот раз датчики выдали кое-какую
информацию, которую тебе лучше узнать прямо сейчас. А потом уже решить,