"Виктор Беньковский, Елена Хаецкая. Анахрон (Книга 2)" - читать интересную книгу автора

показалось вдруг чужим, обветшалым и ненужным. Стеллаж, набитый
рухлядью и макулатурой. А вон там, наверху, - альбомы, которые
нравились Лантхильде: Пикассо, Модильяни...
Неожиданно у него заломило зубы. Оказалось - сжимает
челюсти. С трудом разжал.
Надо что-то делать... Сигизмунд понял, что находиться
здесь, в этой пустой квартире, он больше не может. Физически.
Иначе начнет все крушить... Кобеля убьет...
Пес где-то прятался. Пережидал грозу.
Сигизмунд громко, горлом, всхлипнул - без слез. Машинально
оделся. Вышел во двор.
Город лежал призрачный и тихий. В предутренние часы все
спали. Угомонились даже самые неутомимые гуляки.
Тихо падал снег - то быстрее, то медленнее сыпались из
сытого розоватого облака хлопья. "Ведьмин круг" уже занесло.
Сигизмунд слепо направился к арке.
Краем глаза зацепил какой-то посторонний предмет. Пустота
арочного проема, зиявшего в сторону канала, была нарушена.
Сигизмунд остановился. Тупо вгляделся. Да, там что-то...
Кто-то!
Он метнулся к проему... и остановился. Дурак! С чего ты
взял, что это она?
На снегу, неестественно выпрямив спину, со свешенной на
грудь головой, сидел пьяный мужик. Он сидел, раскинув ноги в
кирзачах с обрезанными голенищами и безмолвствовал. Но он был
живой. Пальцы рук, сплетенные на затылке, слабо шевелились.
Сигизмунд стоял над ним и бессмысленно смотрел то на сапоги, то
на эти бледные медленно двигающиеся пальцы. Один ноготь был
черный.
Потом сквозь пелену пробилась мысль: замерзнет. Первая за
долгие часы.
- Эй, - сказал Сигизмунд хрипло, - замерзнешь...
Пьяный не отреагировал. Продолжал сидеть неподвижно. Даже
головы не поднял.
Сигизмунд толкнул его в бок ногой.
- Замерзнешь, - повторил он. - Иди в подъезд.
Мужик покорно завалился набок. Пробуждаясь от небытия,
Сигизмунд глядел на него. Медленно соображал. В какой подъезд,
интересно, пойдет этот пьяный мудила? Всюду кодовые замки. На
трезвую голову нетрудно приметить вытертые кнопочки, а этот...
Да он и идти-то не сможет.
Замерзнет.
Неожиданно Сигизмунду пронзительно жаль стало этого пьяного
дурака. Чей-то сын. Маленький был, пузыри пускал. Теперь,
небось, чей-то отец. Да и откуда Сигизмунду знать, почему он так
нажрался... Может, у него причина была.
- Идем, слышишь? - повторил Сигизмунд.
Пьяный лежал мешком. Глаза у него были открыты. Он не
моргал даже когда снежинки падали ему прямо на ресницы.
Сигизмунд наклонился, ухватил мужика за подмышки и потащил.