"Курт Бенджамин. Небесные Врата ("Семь братьев" #3)" - читать интересную книгу автора

десятитысячной армией - процедура показалась удручающе простой. Но
постепенно юноша начал проникаться смыслом каждого, даже самого
незатейливого действия.
Вызвали Болгая. Он тут же явился - с волосами, заплетенными во
множество косичек: каждая из них заканчивалась металлическим талисманом,
шариком или костью. На подоле одежды еще оставались капли крови овец,
которых Болгай зарезал для погребального костра, но шаман почистил мех
горностаев, чьи острые зубки воротником сходились у него на шее.
Болгай не шел величавой поступью к помосту, как сделал бы фибский
жрец, но скакал, подражая своему тотемному животному. Шкуры у него на
плечах исполняли "танец горностая". На одежде шамана позвякивали
колокольчики и амулеты на серебряных цепочках.
Когда Льешо столкнулся с Болгаем впервые, тот неприятно поразил его.
Но он же помог принцу найти собственный тотем, оленя, и научил управлять
даром сновидений, направляя их в нужное русло - хотя бы иногда. Теперь
Льешо с интересом наблюдал, как шаман запрыгнул на помост, подражая
повадкам тотемного зверя - горностая. Болгай принес с собой кожаный барабан
и бедренную кость косули вместо палочки. Он не собирался проводить обычный
магический обряд, поэтому скрипки не было. Барабанная дробь лишь задавала
ритм.
Взобравшись на покрытый шкурами помост, шаман взял кость посредине и
начал быстро стучать ею в барабан то одним, то другим ее концом.
- Когда принц перестает быть принцем? - требовательно спросил он,
остановившись перед Таем.
Барабан не замолкал ни на секунду, пока шаман ждал ответа на
ритуальную загадку.
Если нет хана, не может быть и принца. Таючит склонил голову, принимая
решение, предписываемое традицией, постигая сакральный смысл слов шамана.
Тай под бой барабана позволил увести себя с помоста и сел рядом с
представителями своего клана - Борту и Мергеном.
- Когда жена перестает быть женой? - спросил шаман, немного изменив
ритм барабанной дроби.
Госпожа Чауджин явно не ожидала такого вопроса. Льешо внимательно
следил за Таем и заметил в его глазах не меньшее удивление. На лице Борту,
однако, застыло мрачное удовлетворение. Ее сын умер, но она не дура.
- Я не пустоцвет, я ношу под сердцем наследника хана.
Госпожа Чауджин прижала руку к своему неопоясанному животу и плюнула
под ноги шаману. Как догадался Льешо, загадка подразумевала, что она не
просто вдова, но женщина, которая не благословила супружескую постель хана.
Что-то вроде того. А госпожа возразила...
Принц не в первый раз подумал о том, кого же именно все-таки носит в
своем чреве Чауджин.
Так или иначе, Болгай принял заявление госпожи. Чуть шевельнулись
горностаи, по-другому зазвучал барабан.
- Когда королева перестает быть королевой? - поправился шаман.
Жена остается женой даже после смерти мужа, но без хана нет и
повелительницы. Госпожа Чауджин поклонилась, как чуть раньше Таючит, но с
меньшим изяществом, и позволила увести себя с помоста. Она шагнула было к
людям из клана мужа, но Борту не пустила ее: госпожа Чауджин замешкалась и
в конце концов осталась стоять в одиночестве, хотя и ближе всех к помосту.