"Элизабет Беннет. Душою и телом " - читать интересную книгу авторапосадку. Это было в международном аэропорту Цюриха. "Пассажиров первого
класса просят приготовить авиабилеты". - Бонжур, месье. - Стюардесса узнала его и заулыбалась, когда он протянул ей билет. Лицо Джесона Дарина было хорошо известно всем проводницам "Эр-Франс". Он был одним из тех немногих красивых мужчин, которые всегда летали первым классом, никогда не требовали ничего, кроме покоя и "Интернэшнл геральд трибюн", и не обращали никакого внимания даже на самых симпатичных стюардесс. Хотя, размышляла стюардесса, возвращая Джесону билет, она бы наверняка не осталась равнодушной, если бы кто-нибудь столь же интересный и столь же - она не боялась этого слова - сексуальный, как этот уставший мужчина, проявил к ней интерес. Позднее, разнося напитки по просторному и комфортабельному салону первого класса, она старалась сформулировать для себя, что же делало Джесона Дарина таким привлекательным. Будучи француженкой, а потому более чем сведущей в делах подобного рода, она привыкла считать, что предъявляет к мужчинам очень высокие требования. Прежде всего, мужчина не должен производить впечатление слишком чувственного, никаких незастегнутых верхних пуговиц, выставляющих напоказ волосы на его груди или золотую цепочку на шее; никаких налаченных причесок; никакой чересчур броской одежды. Месье Дарин явно не относился к подобным красавчикам. Как и многие другие американские мужчины, он был одет весьма небрежно. И не то чтобы он выглядел бедным, нет, напротив, - просто по его виду было совершенно ясно, что у него слишком много других забот, чтобы особенно много думать о том, что на себя напялить. Сейчас Дарин был одет в симпатичную спортивную куртку из твида, которую, впрочем, следовало бы обтрепались и не хватало одной пуговицы. Его оливкового цвета штаны были новыми, но порядочно измятыми. Светло-голубая хлопчатобумажная оксфордская рубашка на пуговицах казалась безупречной - особенно хорошо она гармонировала с его черными волосами, - но ее нужно было носить с галстуком. Очень подошел бы зелено-золотой от "Гермеса", решила стюардесса, еще раз внимательно посмотрев на Дарина. А потом, разнося высокие стаканы с коктейлем, она мысленно его раздела. Она по его глазам видела - а они напоминали по цвету дорогой коньяк, - что он был бы прекрасным любовником. Его мускулистое тело было крупнее, чем у любого из европейцев, но в то же время в нем не чувствовалось той медвежьей неуклюжести, которая бывает у атлетов. Он двигался легко, так, словно не замечал своей мускулатуры. Но что делало этого мужчину просто безумно привлекательным, решила про себя стюардесса, так это неизъяснимая грусть в глазах. В нем была какая-то загадка, а может, даже... и опасность. Что-то затаилось в сердце этого мужчины, и это что-то делало его неприступным... и потому еще более привлекательным. Она попыталась обменяться с ним взглядом, когда подавала ему ленч, но он не обратил никакого внимания ни на нее, ни на то превосходное рыбное филе, которое она ему принесла. Он едва к нему притронулся. Забирая у него поднос, она спросила как можно более игриво: - Быть может, вам, месье, принести что-нибудь другое? Поверьте, я счастлива бы была вам услужить... теперь или позднее. - Что? - Ее многообещающая улыбка не произвела на него никакого впечатления. - Нет, спасибо, ничего не нужно, вы очень любезны, - ответил он |
|
|