"Пьер Бенуа. Владетельница ливанского замка " - читать интересную книгу автора

остановилось посреди улицы. Их седоки опрометью выскочили прямо в лужу и
кинулись, отфыркиваясь, на крыльцо.
"Надо и мне подняться наверх, - подумал я. - Я представляю собой
довольно глупую фигуру среди этой прислуги".
Отчаявшись, я уже решил привести свою мысль в исполнение, когда услышал
приближающиеся сверху шаги. По лестнице сходила вниз какая-то молодая
женщина. Я посторонился, уступая ей дорогу.
- Элиас! - позвала она.
Подошел один из шоферов. Хозяйка его начала говорить с ним, как мне
показалось, по-русски. Он вышел под дождь, сел в один из лимузинов и начал
поворачивать к подъезду.
Молодая женщина, выйдя на порог, подняла воротник своего черного
шелкового манто.
Она стояла впереди меня, и это длинное широкое манто вызвало вдруг во
мне какое-то смутное воспоминание. Мне показалось, будто я узнаю одну из тех
трех дам, которым я только что был представлен.
Автомобиль подъехал к крыльцу. Шофер распахнул дверцу. Молодой женщине
оставалось пройти до него один только метр. Она приподняла платье и
приготовилась прыгнуть через поток дождевой воды, бурливший вдоль тротуара.
Я следил за каждым ее движением с напряженным вниманием. Раздражение мое
проходило... И я едва успел принять равнодушный вид, когда она внезапно
обернулась:
- Капитан?
- Да, мадам...
- Вероятно, среди этих экипажей вашего нет?
- Я его уже отослал.
- Кажется, гроза кончится еще не скоро. Хотите, я довезу вас?
Она говорила на чистейшем французском языке, но в произношении ее
слышался четкий иностранный акцент.
- О, мадам! Я, право, боюсь затруднить вас.
- Полноте, какие пустяки! Куда вы едете?
- К полковнику Оливье.
- К полковнику Оливье? Он живет на авеню дэ-Франсе, в двух шагах от
Военного собрания. Нам как раз по дороге. Садитесь же! Постойте, дайте мне
руку, я не могу перейти эту противную лужу.
Она оперлась ручкой на мою руку. Я едва успел почувствовать почти
неощутимую тяжесть ее тела.
Теперь она отдавала короткие приказания шоферу.
- Вот! - сказала она. - Теперь едем.
Все это произошло так быстро, что даже слегка ошеломило меня. Она это
заметила и рассмеялась.
- У вас довольно несчастный вид.
Я пробормотал что-то неопределенное.
- Хотите, я вам скажу почему? Вы боитесь, чтобы я не спросила, как меня
зовут: ведь вы не помните!
Автомобиль мчал нас полным ходом. Дождь, хлеставший по стеклам,
превращал его в какую-то полутемную серую клетку. Невозможно было даже
различить лица моей благодетельницы, скрытого густой вуалью.
- Можно подумать, что мы в Париже в ноябре месяце, - сказала она.
И так как я по-прежнему молчал, рассмеялась еще громче.