"Пьер Бенуа. Владетельница ливанского замка " - читать интересную книгу автора Не прерывая чтения, я свернул с дороги и пошел в обратную сторону от
Военного клуба, где собирался завтракать. Я направился к дому полковника Эннкена. - Это вы, Люсьен? Мишель прибежала, услыхав мой разговор с анамитом на пороге. - Войдите. Я последовал за нею в гостиную. Глаза ее вопросительно смотрели на меня с тревогой, сменившейся при виде моей радости надеждою. - Письмо пришло, правда? - Вот оно. - Я была в этом уверена. Видите, я рассчитала верно. Знаете, когда я заметила, что "Лотос" входит в порт, я начала дрожать, как ребенок. - И до сих пор дрожите, Мишель. - Вы думаете? А ведь и правда. Но вы мне ничего не говорите? Ну, как?.. Я протянул ей письмо. - Читайте. - Право, не могу... - Читайте, Мишель! По мере того как она углублялась в чтение листков, обрамленных черной каймой, ее милое нахмуренное личико разглаживалось. Потом глаза ее наполнились слезами, и она схватила меня за руки. - Как я счастлива, Боже мой! Я также был счастлив, клянусь... С тех пор я изведал иное счастье, но думаю, что эта минута была самой светлой во всей моей жизни. - А полковник? клубе... Пирушка старых учеников Политехникума или что-то в этом роде. Мы одни. Но это и лучше! Мы сможем сговориться, как ему сделать сюрприз, когда он вернется. Я оставляю вас завтракать. - Но... - Что? Хотела бы я видеть, как вы посмеете хоть в чем-нибудь отказать мне сегодня! Вы знаете, что я не буду особенно роскошествовать ради вас. Идет? - Идет, Мишель. На белой скатерти сверкали салатники с вкусными зелеными, красными овощами. Солнце, пронизывая графин золотистого вина, кидало круглое и трепетное топазовое пятно. Мы неутомимо перечитывали письмо из Франции. - Вы обратили внимание на просьбу моей матери, Мишель? - Бедная женщина! Неужели вы могли подумать хоть минуту, что я решусь обвенчаться без нее или посмею предложить ей такое путешествие? Нет, нет, мы обвенчаемся во Франции. А кроме того, мне хочется, чтобы она со мной хорошенько познакомилась. Знаете, ведь, может быть, я не понравлюсь ей. - Мишель, Мишель, не кривите душой! Поговорим лучше о вашем отце, - как мы скажем ему об этом. - Папа! О, папа, я думаю, уже давно подозревает... - И я так думаю, - заметил я с улыбкой, - да и многие в Бейруте начинают уже поговаривать об этом. - Во всяком случае, они посвящены в это не мною. - И не мною. Но, в конце концов, нельзя же требовать от окружающих, |
|
|