"Поль Бенуа. Колодезь Иакова " - читать интересную книгу автора

меньше. Мы их убираем, и на их месте растет мирный хлеб... Вот увидите.
- Что же я увижу?
Она дважды повторила этот вопрос. Но он, казалось, ее не слышал.
Он надел очки и маленькими глотками допивал свое пиво.
Теперь, лишенный очарования своего дивного взгляда, он опять
превратился в жалкого, кривоногого уродца, одетого в несуразный серый
костюм, лишь подчеркивающий его нелепо торчащие худые ноги и костлявые,
точно у чахоточного, сплошь покрытые веснушками руки.
Агарь уже не понимала, как такое убогое существо могло в ней вызвать
другое чувство, кроме жалости, которой сейчас переполнялось ее сердце.
Обернувшись, она вдруг заметила заговорщически подмигивавшего ей
Дивизио.
На другом конце зала, вокруг стола, покрытого специально на этот случай
белой скатертью, сидело несколько элегантных молодых людей - золотая
молодежь Каиффы.
Лакей расставлял бокалы вокруг наполненного льдом ведерка, откуда
торчали горлышки двух бутылок шампанского.
Агарь сделала им знак, что идет.
- Простите, я должна вас покинуть, - сказала она Исааку Кохбасу.
Он точно очнулся от забытья:
- Меня покинуть? Вы уходите?
- Да. Меня ждут.
Он протянул дрожащую руку, как будто желая удержать ее.
- Пойдемте со мной, - произнес он каким-то потусторонним голосом.
- Куда? - спросила она, отступая.
- Туда, где был Леопольд Грюнберг, где нахожусь я, где наши братья.
- Ну уж выдумали, - засмеялась она, вставая. - Пойду к этим господам. Я
условилась с ними. Идите лучше домой. Доброй ночи.
Он тоже встал. В руке у него была коричневая фетровая шляпа. Агарь
видела, что его колени стучат друг о друга.
- Я вернусь, - сказал он.
- Как хотите.
Когда около трех часов утра, к самому закрытию кафе, Агарь осталась
одна с Дивизио, он заметил ей с чуть беспокойной улыбкой:
- Что же, была у вас беседа с Кохбасом? Удалось ему обратить вас в свою
веру?
- О! Вот еще! - засмеялась она и сделала непристойный жест, как бы
желая подчеркнуть невероятность такого предположения.
Спустя несколько дней Агарь в час аперитива болтала с несколькими
знатными посетителями кафе. Среди них были ливанский адвокат Туфик,
зажиточный каиффский купец Луззано и директор местного эмигрантского
агентства какой-то пароходной компании Монтана.
- "Канада" на широте Крита выдержала сильную бурю, - сказал Монтана,
говоря о пришедшем после полудня пароходе, принадлежавшем его компании.
- Много он привез колонистов?
- Двенадцать, в то время как в прошлом году в этот же месяц было более
пятидесяти. Дела сионизма не слишком блестящи.
- Только двенадцать! А мне казалось, что зарегистрировано было двадцать
пять, - сказал Туфик, бывший юрисконсультом компании.
- Да, но остальные исчезли по дороге. Они, должно быть, решили, что так