"Дмитрий Беразинский. По ту сторону черной дыры " - читать интересную книгу автора

нежели от ранений, - у меня там жена молодая осталась. Я вечером как
представил себе чужие руки, которые лапают мою Наташку, так внутри что-то
порвалось... Волосатые такие лапы...
- А мать у тебя тоже там осталась? - спросил начальник штаба.
- Нет. Детдомовец я. Наташка у меня одна... была...
- Слышь-ка, Леоныч, выйдем в коридор! - вдруг предложил командир
врачу, - есть у меня кой-какие проблемы...
В коридоре он прижал пузом Львова к стене и тихо сказал:
- Ты у меня всем эскулапам эскулап. Я ж за тебя твоему шефу в окружном
госпитале новую "девятку" отдал! Вколи ты этому неврастенику какого дерьма,
чтоб сама мысль о самоубийстве показалась ему абсурдом! Плюнь на
Гиппократа - если этот пацан сдохнет без своей Наташки - половина базы
запьет! Я тебе приказываю, пшеничная твоя морда, плюнуть на Гиппократа!
Представь, что ты верблюд и плюнь! Харкни!
Львов покраснел. Он видел, что Норвегов тоже нуждается в стимуляторе.
Но тот был крепким мужиком и ему обычно хватало двухсот граммов коньяку для
снятия излишнего нервного напряжения. Поэтому капитан ловко вывернулся
из-под командирского пресса и пригласил его в ординаторскую. Там они молча
приняли по стопке спирта, зажевали вчерашними чахлыми луковыми стрелками,
повторили. После чего начмед сказал:
- Я попробую, Константин Константинович. Я попробую. Но толком действие
этих препаратов никто не изучал. Общие намеки, кое-что из побочных эффектов,
продолжительность действия... Я дам ему что-нибудь полегче.
- Смотри! Приставь к нему парочку медсестер, чтобы он круглосуточно был
под наблюдением. От этого пацана слишком много зависит. Уже весь городок
шепчется...
Тут и прозвучал сигнал транка. Норвегов поговорил с Булдаковым и
засобирался в штаб - опять ему нужно было решать, думать, мозговать.
- Игорь, я переведу Петренко (так была фамилия потерпевшего) к
Булдакову, - говорил по дороге начальнику штаба полковник, - пусть этот
гвардеец понюхает пороху. Как ты соображаешь?
- Должно помочь, - отозвался подполковник Семиверстов, - во всяком
случае, хуже не будет. Ты, Константинович, совершенно прав - погибни он, тут
же пойдет тихая паника (под тихой паникой в элитных частях подразумевали
пьянство). А стоит нам поддаться хандре - пиши пропало. И все наше
вооружение не поможет. Раскатают нас друзья-враги, как евреи арабов в
шестидневной войне.
- Этого я не допущу! - твердо сказал Константин Константинович и до
самого штаба не произнес ни слова. На летучке он был собран и внимателен как
никогда.
Перезнакомив всех собравшихся с игуменом, Олег Палыч изложил суть дела.
Против никто не высказался. Прославленный теоретик научного коммунизма и
борец с проявлениями культа во всех его отображениях, капитан Горошин
отсутствовал по причине несварения желудка.
Тогда слово взял полковник. Он развернул карту и попросил всех подойти
поближе.
- Лично я, - сказал он, тыча пальцем в южный кусок карты, - вижу одно
удобное место. Смотрите - за дорогой, ведущей из слободы к реке и посту
номер два имеется неплохой участок целины гектар в сорок. Здесь правый берег
Березины очень крутой и высокий - буквально метров десять, так что весной