"Дмитрий Беразинский. По ту сторону черной дыры " - читать интересную книгу автора

брали.
- А на кой они нам? - пожал плечами Олег Палыч, - гауптвахту только
загадят, а толку от них никакого.
- Я не в том смысле...
- Я вас, товарищ сержант, понял. Идите отдыхайте. Стоп, Володя!
Потрудись объяснить мне вот это, - Булдаков указал на зеленых, точно листья
салата, великолитовцев, с трудом вывалившихся из бронетранспортера.
- Они же ни разу не видели настоящего боя - всё луки да мечи! Мы
подъехали, а на этой посудине человек шесть охраны. Начали по нам палить из
катапульты. Я чтобы долго не топтаться, приказал пару раз долбануть из
гранатометов, а на закуску прошелся по этой посудине из "Шмеля". Этот самый
ког затонул не хуже "Титаника".
- Зря, батенька! - пожурил сержанта Булдаков, - эта лодка могла бы нам
пригодится.
- Видели бы вы эту лодку! Я уверенней чувствовал себя бы на плоту.
Коряга какая-то!
- Ладно, шельмец, свободен! Иди, вон тебя твоя Дуняха ждет - глазами
стреляет, - майор повернулся к Казимиру, - как понравилось сражение?
В ответ донеслось что-то совсем уж нечленораздельное.
- Ясно! - протянул Булдаков, - Ратибор, веди своих гостей на сеанс
водочной терапии. Это значит - по двести грамм на рыло, а затем будем
разговаривать.

Глава 11.

Солнце уже встало и глядело на землю дурацким взглядом. По крайней
мере, пришедшему в сознание Андрею солнечные лучи казались слишком наглыми.
Он попытался повернуться на другой бок, но не смог - тело его не слушалось.
- Эге! Наш герой очнулся! - раздался сочный голос, и в поле зрения
Андрея попала усатая физиономия капитана Львова.
"Каюк"! - подумал парень и закрыл глаза.
- Не дрейфь, мужик! На сегодня никаких зеленок и клизм, - успокоил его
врач. Сержант открыл глаза, а затем и рот.
- А вот разговаривать тебе пока не советую, как и боксировать правой
рукой. Хорошо, хоть не по суставу попал топорик - через полгодика сможешь
держать в руке ложку, через год - вилку... Не разговаривать, я кому сказал!
Понемногу начнешь шептать месяцев через восемь, ха-ха! Я пошутил! Через пару
деньков, чтобы ребра не беспокоить - три у тебя сломано и в двух трещины, -
любящий мужскую задушевную беседу, капитан уже раскрыл рот для произнесения
новых гнусностей, но тут в дверь просунулась голова прапорщика Починка и
поманила его таинственным жестом.
- В чем дело? - зашипел недовольный Львов выходя в коридор.
- Там, Игорь Леоныч, посетители к раненому!
- Пусть зайдут через недельку.
- Лично Норвегов с семьей!
- Боже ж мой! Шо вы мне сразу не сказали? Сами Константин
Константинович! Просите, Акиш Иванович, просите!
Вошло семейство Норвеговых. Полковничий чин не располагает к
сентиментальности, поэтому лицо Константина Константиновича было всего лишь
нахмуренным. Елизавета Петровна представляла собой саму матушку скорбь, а