"Дмитрий Беразинский. По ту сторону черной дыры " - читать интересную книгу авторабрали.
- А на кой они нам? - пожал плечами Олег Палыч, - гауптвахту только загадят, а толку от них никакого. - Я не в том смысле... - Я вас, товарищ сержант, понял. Идите отдыхайте. Стоп, Володя! Потрудись объяснить мне вот это, - Булдаков указал на зеленых, точно листья салата, великолитовцев, с трудом вывалившихся из бронетранспортера. - Они же ни разу не видели настоящего боя - всё луки да мечи! Мы подъехали, а на этой посудине человек шесть охраны. Начали по нам палить из катапульты. Я чтобы долго не топтаться, приказал пару раз долбануть из гранатометов, а на закуску прошелся по этой посудине из "Шмеля". Этот самый ког затонул не хуже "Титаника". - Зря, батенька! - пожурил сержанта Булдаков, - эта лодка могла бы нам пригодится. - Видели бы вы эту лодку! Я уверенней чувствовал себя бы на плоту. Коряга какая-то! - Ладно, шельмец, свободен! Иди, вон тебя твоя Дуняха ждет - глазами стреляет, - майор повернулся к Казимиру, - как понравилось сражение? В ответ донеслось что-то совсем уж нечленораздельное. - Ясно! - протянул Булдаков, - Ратибор, веди своих гостей на сеанс водочной терапии. Это значит - по двести грамм на рыло, а затем будем разговаривать. Глава 11. мере, пришедшему в сознание Андрею солнечные лучи казались слишком наглыми. Он попытался повернуться на другой бок, но не смог - тело его не слушалось. - Эге! Наш герой очнулся! - раздался сочный голос, и в поле зрения Андрея попала усатая физиономия капитана Львова. "Каюк"! - подумал парень и закрыл глаза. - Не дрейфь, мужик! На сегодня никаких зеленок и клизм, - успокоил его врач. Сержант открыл глаза, а затем и рот. - А вот разговаривать тебе пока не советую, как и боксировать правой рукой. Хорошо, хоть не по суставу попал топорик - через полгодика сможешь держать в руке ложку, через год - вилку... Не разговаривать, я кому сказал! Понемногу начнешь шептать месяцев через восемь, ха-ха! Я пошутил! Через пару деньков, чтобы ребра не беспокоить - три у тебя сломано и в двух трещины, - любящий мужскую задушевную беседу, капитан уже раскрыл рот для произнесения новых гнусностей, но тут в дверь просунулась голова прапорщика Починка и поманила его таинственным жестом. - В чем дело? - зашипел недовольный Львов выходя в коридор. - Там, Игорь Леоныч, посетители к раненому! - Пусть зайдут через недельку. - Лично Норвегов с семьей! - Боже ж мой! Шо вы мне сразу не сказали? Сами Константин Константинович! Просите, Акиш Иванович, просите! Вошло семейство Норвеговых. Полковничий чин не располагает к сентиментальности, поэтому лицо Константина Константиновича было всего лишь нахмуренным. Елизавета Петровна представляла собой саму матушку скорбь, а |
|
|