"Кирилл Берендеев. Долгое расставание " - читать интересную книгу автора

не открывая, кто тот человек, который еще ждет "вот уже полчаса, так что я
должна спешить". Два последних предложения, произнесенных Аней сейчас, живо
напомнили мне о времени, прошедшем со дня нашего последнего рандеву. Тогда
она отказала мне в дальнейших ухаживаниях под очень простым и понятным
предлогом: она молодая, еще неоперившаяся, ни гроша за душой, кроме
родительских средств, а ей хочется, как говорится, "пожить красиво" и это
"пожить красиво" у нее на примете имеется, более того, я в курсе, о ком она.
А потому считает для себя лучшим вариантом не меня, а Петра, оценив по
достоинству его связи и возможности. И, на самый уж крайний случай,
попросила, нет, приказала, мне ждать. Тоже ясно и четко - вдруг у нее не все
заладится.
Тогда я молчал, не зная, что отвечать, как вообще отвечать на подобные
слова. А она и не ждала ответа. Помолчав немного, сказала несколько
прощальных слов, я промямлил что-то в ответ, мы разошлись, с тем, чтобы
сойтись вот только сегодня, всего-то десяток минут назад. Через шесть лет
после последней нашей встречи. Сойтись, и вернуться на эти шесть лет назад,
к тому свиданию, что каждый из нас, верно всерьез считал заключительным.
Подводящим черту. Анна вышла замуж за Петра, я же, вскоре после ее ухода,
представил знакомым, Варвару. Мы намного разошлись в пространстве, так что в
дальнейшем шли по непересекающимся прямым, разнесенным еще и по времени -
там, по каким улицам проходила или проезжала она, я мог пройти или проехать
совсем в иное время и совсем по иным делам. Возможностей встретиться сызнова
попросту не предвиделось. Да, кажется, мы и сами забыли о чем-то подобном.
Пространство и время, пролегшее между нами, казалось непреодолимым
препятствием. Априори мы почитали это за последнюю истину.
Вплоть до последнего часа. Вплоть до последних слов Анны, до этого ее
предельно ясного предложения. На который она ждет такой же простой и
понятный ответ: да или нет.
Феминистки были бы довольны таким решением. Всем происшедшим за
истекший срок. Всем случившимся - и тогда и сейчас.
Не знаю, почему я подумал об этом.
Анна ждала. Примерно минуту я молчал, подбирая слова.
От меня путного она и, в самом деле, не дождалась бы, тут мои
нафантазированные феминистки были правы. Я устроился по специальности, едва
ли не единственный из группы, первое время все шло более-менее сносно, пока
не настали те времена недоимок, о коих я уже долго и нудно повествовал
Надежде. Так что стоило ли ей, в самом деле, в определенном смысле,
жертвовать собой... ради чего, собственно? Удовлетворения сиюминутной
прихоти? Я говорю так потому, что не могу дать ответа и на другой, более
важный, несомненно, вопрос. Не мог дать тогда, встречаясь с Анной, не могу и
сейчас. А вроде бы мы были очень близки, очень хорошо знали друг друга, но
вот именно этого признания я так и не дождался. Ни в какой форме. Мы
встречались, общались, говорили, порой, перебивая друг друга - о чем угодно,
кроме будущего, - мы расставались, обещая встретиться сызнова - и снова
молчание. И сухие поцелуи в губы и жаркие объятия как напоминание о
наступающем завтра. Более добиться ни от Ани, ни от себя, я ничего не мог.
И раз уж мы снова встретились, и раз уж так получилось, что не связаны
нынче никакими обязательствами, я сызнова задаю тот же самый вопрос. Любила
ли она меня тогда? А сейчас, что чувствует сейчас, сделав свое предложение,
вот в эту самую минуту?