"Михаил Березин. Эвтаназия" - читать интересную книгу автора

захотелось устроить пляску святого Витта над развалинами собственного Я?
Евлахов ждал. Сейчас конец провода коснется руки, и на его страдающее
сердце ринется кодла заряженных частиц. И он задергается, словно стиральная
машина в режиме отжима. А потом брякнется на этот прожженный в семидесяти
трех (или уже больше?) местах ковер и выпученными глазами уставится в
потолок. Ковер он прожигал, когда засыпал на нем пьяный с сигаретой в зубах.
Интересно, смог бы я его задушить? Вряд ли. Не так уж много он значил в
моей жизни. Фил... Остекленевшие глаза Джека Николсона... Я с трудом отогнал
видение.
- Ты завещание хотя бы написал? - поинтересовался я.
- На хрен! - прорычал Толька.
Глаза его по-прежнему были закрыты.
- Сначала нужно выяснить готов ли агрегат. - Я коснулся одним концом
провода другого. Раздался треск и во все стороны посыпались искры.
- Тоша, телик вырубило! - послышался из открытого окна грубый женский
голос.
Евлахов уставился на меня.
- Ты же сделал общее замыкание, козел! - возмущенно прокричал он.
Я снова свел концы провода. Никакой реакции не последовало. Фарс все же
восторжествовал. Чаще всего так и происходит: ты в полной уверенности, что
перед твоими глазами развертывается трагедия, но стоит приглядеться -
чистейшей воды фарс.
- Значит не судьба, - мирно проговорил я. - Пойдем, выдернем его из
розетки.
- Знаешь ты кто? - ощерился он. - Ты - жалкий лицемер. В своих романах
проповедуешь одно, а на практике...
- Мои романы - дерьмо, - отозвался я.
- Сам ты - дерьмо, а как раз романы у тебя... Такое бывает.
Бедный наивный Толька Евлахов.
- Рассказать тебе кое-что о моих романах?
- Да пошел ты!
- Я серьезно. Получишь массу удовольствия. Откровения мудозвона
Твердовского специально для мудозвона Евлахова. Эксклюзив.
Евлахов поежился и с обреченным видом закрыл окно.
- Айда в кабинет, - сказал я и потащил его за собой.
В смежной комнате все стены от пола до потолка были заставлены книжными
полками. А посредине находился письменный стол с пишущей машинкой. Я сел за
стол, придвинул машинку поближе и заправил в нее чистый лист бумаги.
- Для простоты возьмем какую-нибудь сказку, - сказал я. - Какую бы тебе
хотелось?
Он медлил. Видимо, мучительно пытался понять, что именно я от него
хочу.
- Ну, роди уже что-нибудь. - Я начал подсказывать: - "Курочка Ряба",
"Репка", "Машенька и Медведь"...
- "Колобок", - наконец проговорил он.
- Отлично! Пусть будет "Колобок"!
Я извлек из кармана "битловки" и, напялив их на нос, принялся
барабанить по клавишам, словно джазист на фортепиано в ночном клубе:

"Кол Обок"