"Василий Павлович Бережной. Под ледяным щитом" - читать интересную книгу автора

рить себя! А за что, собственно говоря? Почему он должен сам
себя шельмовать? Ну, допустим, вел себя не совсем этично,
может быть, даже совсем неэтично, но ведь... любовь!
Никифор долго и нудно рассуждал на эту тему, пытаясь хотя
бы перед собой, перед своей совестью оправдаться. Да разве
себя обманешь! Из глубины сознания, как ни глуши, всплывала
и не давала покоя мысль: "Совершил покушение на честь девуш-
ки - это ли не тяжкое преступление? А она такая оригиналь-
ная, такая необыкновенная, Клара! Эх, не сдержался, отпустил
тормоза! И потерял ее, потерял навсегда. А увидит она меня
на экране - опозоренного, униженного, жалкого, что подумает?
Какие чувства у нее появятся? Презрение, отвращение.
Нет-нет, что угодно, только не это! Я докажу... И ей, и всем
докажу..."
Он и сам не знал, что он такое докажет - то ли свою лю-
бовь, то ли просто упрямство. Когда-то, ну, скажем, хотя бы
в двадцатом веке, преступников изолировали (трудно даже себе
представить!), запирали в специальных помещениях. Брр... Хо-
рошо, что он родился не в то время. Впрочем, хорошо ли? Мо-
жет быть, и не так уж хорошо. Туманные мысли наплывали, сно-
вали, обволакивали как паутина, и в какой-то момент Никифор
почувствовал, что покачивается на спине мохнатого животного
- теплого, мягкого. Но куда же он движется? И, оказывается,
сидит он задом наперед и обеими руками опирается на широкий
круп. Оглянувшись через плечо, увидел длинную морду и боль-
шой глаз; морда то поднималась, то опускалась, спина покачи-
валась, и его нисколько не удивляло, что таким странным ма-
нером движется он куда-то, да еще вечером. Шевельнув рукой,
ощутил что-то твердое - подлокотник сиденья. Очнулся, но еще
некоторое время не покидало его ощущение теплой спины живот-
ного. Да, видел он таких животных в кино, на картинах, но в
жизни - ни разу. Чудеса!
Никифор нажал кнопку на подлокотнике, и сиденье плавно
приподнялось. Теперь можно было смотреть в иллюминатор. Но
красоты вечера он не замечал - ни ярких звезд, ни подсвечен-
ных луною туч, ни россыпей огней внизу. Даже гигантский ис-
кусственный спутник, показавшийся из-за горизонта - белое
колесо с четырьмя спицами, - не радовал глаз. Только поду-
мал: "Там же Глеб, вместе с которым проходили практику на
Луне. О, как же легко дышалось там, в оптимальной искусс-
твенной атмосфере! А не вызвать ли Глеба?" Рука сама потяну-
лась к шифрам экрана связи. Ну конечно, вызвать! Лицо друга
на экране какое-то растерянное, даже хмурое.
- Приветствую, Глеб! - бодро воскликнул Никифор. Глаза
друга, всегда веселые и приветливые, были суровы.
- А тебя с чем поприветствовать? - после небольшой паузы
спросил Глеб. - С чем поздравить? Когда предстанешь пред очи
коммуны?
В голосе Глеба холодок и отчужденность. Ни на какое со-
чувствие с его стороны надеяться не приходится.