"Василий Павлович Бережной. Сакура" - читать интересную книгу автора

- Вы убедитесь, что не ошиблись во мне, - прошептал Окуно, опускаясь на
циновку у ее ног. Какое-то новое неизведанное чувство самопожертвования,
самоотречения охватило его. До этого дня жил он только для себя, а теперь
начиналась другая жизнь - для Кьоко, для Мики, для всех!
- Хотите, Кьоко-сан, покажу вам Токио? Вы ведь его не знаете. Вы ведь
были ребенком, когда этот злосчастный Уникум...
- Да, город мне только снится. - Кьоко положила руку ему на голову. -
Мы пойдем. Но не сейчас.
- Завтра?
- Хорошо, пойдем завтра. А сейчас - до свидания. Уходя, Окуно удивлялся
сам себе: без саке[2] хмельной.
Они осматривали город с ажурной башни - такой высокой, что у Кьоко даже
голова закружилась. Поднялись на лифте, вышли на застекленную смотровую
веранду, и перед их удивленным взором предстала безбрежная панорама Токио,
затейливо расшитая гирляндами электрических огней. Многокрасочные рекламы,
словно созвездья, мигали, исчезали, вспыхивали с новой силой.
Мчались электропоезда, автострады запружены были автобусами и легковыми
машинами. Потоки транспорта послушно останавливались перед красным светом и
энергично возобновляли движение, когда вспыхивал зеленый.
Окуно протянул Кьоко бинокль.
Она посмотрела в него, потом вздохнула:
- И в поездах никого, и в автобусах тоже... Никогошеньки, ни одной
живой души!
- Да, город совершенно безлюден.
- Так для кого же все это движение? Какой в нем смысл?
- Не знаю, Кьоко-сан.
- Какая-то бессмысленная игра, маскарад. Мертвый город. Мне тяжело на
это смотреть, Окуно-сан.
По улице мчались автомобили, но Окуно и Кьоко решили и назад идти
пешком. Шли молча, склонив головы, как на похоронах.
Улицы полнились шорохом шин, рокотом моторов, но все эти звуки только
усиливали впечатление мертвой тишины, навалившейся на огромный город.
Безлюдье - вот что угнетало.
У Отани-отеля Кьоко остановилась. Величественное здание до краев залито
было ярким светом. Просторный холл, выстеленный громадным ковром, дышал
пустотой. Кьоко почему-то захотелось походить по этому ковру, ощутить его
мягкость.
Прозрачные двери сами раздвинулись перед ними. И едва Кьоко и Окуно
вошли, их неожиданно оглушил мощный динамик:
- Кто посмел игнорировать запрет? Предъявить пропуска!
- Беги! - шепнул Окуно. - Скорее!
Кьоко бросилась к дверям, они пропустили ее, и она побежала вниз.
- Пропуск!
Рука Окуно Тадаси машинально потянулась к карману, но он тут же
отдернул ее. "Наказание неотвратимое и тяжкое. А в респираторе разве узнают?
Бежать, бежать!.."
Бросился вслед за Кьоко, но прозрачные двери уже были заблокированы.
Ударил плечом, боль обожгла его, а двери не сдвинулись с места.
- Попытка к бегству отягощает вину!
Динамики обстреливали его со всех сторон. А он лихорадочно ощупывал