"Михаил Берг. Нестастная дуэль " - читать интересную книгу автора

- Нет, уволь, в любом случае не стоит благодарности, - отвечал Р., не
имея точно на совести никакого благодеяния.

Он, что бы ни болтали вокруг, действительно был сноснее многих и,
слишком зная людей, вообще-то презирал их, хотя (нет правил без исключений)
втайне уважал чужое чувство. Он часто слушал Х** с улыбкой; пылкий, зыбкий в
торопливых суждениях разговор поэта, его вечно вдохновенный взгляд иногда
заставляли Р. подавлять насмешку, которая бы помешала пусть и минутному, но
блаженству поэта. Но, что поделать, и сам увлекался. Они говорили и спорили
без конца - проблемы добра и зла, возможности науки, роковые тайны гроба,
вековые предрассудки, судьба и жизнь - все подвергалось их суждению. Зная о
равнодушии Р. к поэзии (своеобразной глухоте, которая сродни той беспечности
судьбы, что в колыбель к черноволосым, жгуче-смоляным итальянцам
подкладывает белоголового альбиноса), Х** все-таки иногда, не удержавшись,
читал ему отрывки своих северных поэм, и Р., пристально глядя через круглые
свои очки, прилежно и снисходительно слушал.
Влияние Р. на поэта было огромным, обширным и порой томительным: Х**
добился привилегии тушить во время беседы со своим покровителем свечи, ибо в
темноте он меньше смущался. Его, очевидно, приводила в восхищение та
комбинация охлажденного ума и усталости от жизни, опытности, отчасти
наигранной, но в своей наигранности убедительной, которую он читал в своем
старшем товарище. Пару раз Х**, пользуясь заботливым отношением к его юной
музе со стороны доброго старика Верейского, с козлиной бородкой и пушистыми,
взъерошенными баками, делал отлучки в Петербург, где кружился в высшем
литературном обществе, с нарастающим вниманием следившем за его успехами на
ниве изящной словесности.

При свидании после долгой разлуки обычно разговор долго не получался;
они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых сами знали, что
надо бы говорить подробнее. Наконец разговор стал понемногу останавливаться
на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о сильных
впечатлениях, о планах на будущее, о смешных деталях поездки Х**, о его
занятиях и т. д. Та сосредоточенность и усталость, даже убитость,
проступавшая во взгляде Р., теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с
которой он слушал своего молодого друга, в особенности тогда, когда поэт
говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Х** все больше
чувствовал, что перед Р. восторженность, мечты, надежды на счастье и добро
неприличны. Ему совестно было высказывать свои новые философские мысли, в
особенности подновленные и возбужденные в нем его последним свиданием. Он
сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось
показать скорее своему другу, что он теперь совсем другой, лучший, чем тот,
который был пару месяцев назад, до отъезда.

- Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не
узнал себя.

- Да, много, много мы изменились с тех пор, - сказал Р., качая головой.

- Ну, а вы? - нетерпеливо спрашивал Х**. - Какие ваши планы?