"Петер Берглар. Меттерних (Кучер европы - лекарь революции) " - читать интересную книгу автора

против ниспровержения, беспорядка и анархий", в которой он видел "главную тему
своей собственной жизни", существенно определялась опытами с внутренней
властной системой солдата-императора. Меттерних ненавидел революцию и более
того: он ненавидел любую политическую активность посторонних - а для него
таковыми были народы в качестве объекта управления - как источник хаоса и
нестабильности; а поскольку Бонапарт представлял "1а revolution incarnee", то
он ненавидел и его. Однако сущность французского императора была двоякой:
именно потому, что он "олицетворял" революцию, он сделал ее застывшей,
превратив вулкан в оплот. Если молодой Меттерних в период революционных войн и
во время активизации Австрии в 1809 году видел в вооружении народа действенное
средство борьбы и приветствовал его, поскольку он проводил различие между
"добрым, послушным народом" и "мятежными массами", то с 1810 года он
принципиально отвергал народную войну, "мобилизацию страстей", поскольку
опасность представлялась ему более значительной, чем польза. Немецкие
добровольцы 1813 года нравились ему не больше, чем санкюлоты 1792 года. В этом
он сходился во мнении с Наполеоном: обоим были чужды и неприятны необузданные
массы, и он, без сомнения, предпочитал бонапартистскую форму правления
национально-демократической, к которой стремилось молодое поколение после 1815
года.
Меттерних вполне понимал величие корсиканца. В этом ему не могли помешать
ни преданность Габсбургам, ни верность принципу легитимности. Хотя эти
Бонапарты по сравнению с древними княжескими родами Европы казались
"нелегитимными", но, в конце концов, это понятие было относительным и зависело
от времени, места и ситуации. Понимание легитимности Меттернихом, о чем мы еще
будем говорить особо, постоянно ограничивалось чувством реальности. Этим можно
объяснить, что он был согласен сохранить Наполеона во главе Франции, если бы
это гарантировало больший порядок, спокойствие и надежность, чем возвращение
Бурбонов. Эти соображения наталкивались на возражения союзников Австрии, но
прежде всего - на натуру Наполеона. Тем не менее Меттерних никогда не разделял
чувства ненависти, которое владело Блюхером, Гнейзенау, Штейном, или личной
обиды, которую испытывал царь. Он предрекал, что уход императора с
исторической сцены повлечет за собой пятидесятилетнюю гражданскую войну в
Европе, прежде чем будут убраны развалины империи-колосса и установится новый
порядок. Это пророчество содержало одно заблуждение: дело не в том, что оно не
исполнилось сразу же - после Наполеона последовала Реставрация и "система
Меттерниха"; но европейская гражданская война продолжалась в действительности
намного дольше, чем пятьдесят лет. В сущности, она и до сих пор еще не
закончена, если понимать под ней борьбу Европы за установление подлинного
единства.

КУЧЕР ЕВРОПЫ

Так называли его современники; часто еще "лекарем революций".
Красноречивые эпитеты, которые свидетельствуют о том, какую выдающуюся роль в
политической жизни Европы ему отводили; но верны ли они? Направлял ли он
карету Европы по своей воле, предписывал ли ее путь? Или же он только
раскачивался на козлах, тогда как лошади повиновались другим хозяевам?
"Излечивал" ли он революции, лишая их основы и запала? Или он подавлял их
чисто физически и материально, не затрагивая их движущих сил? Как всегда в
истории, действительность - это многослойное целое, ее трудно понять, и на