"Ингмар Бергман. Благие намерения" - читать интересную книгу автора

потолку, на котором пятна от сырости образуют очертания континентов, другая
на письменном столе сторожит две фотографии матери, когда та еще была юной и
хорошенькой, и ее же в белом подвенечном платье - красивая девушка с
сияющими глазами и широкой улыбкой на губах. Покатый пол застлан не знающими
износа лоскутными ковриками. На вздувшихся местами обоях репродукции на
мотивы из Ветхого Завета. В углу возле двери возвышается узкая кафельная
печь с цветочным орнаментом на плитках. Сия студенческая келья дышит
бедностью, вылизанной с помощью зеленого мыла, лютеранской чистотой и кислым
трубочным табаком. Из окна виден двор с брандмауэром, семью нужниками,
боязливо жмущимися друг к другу, и стеной. В почти совсем распустившихся
кустах сирени беснуются пичужки. Пильщик в подвале уже принялся пилить
дрова. Где-то орет младенец, требуя материнскую грудь. Время, как уже
сказано, половина шестого, Хенрик просыпается словно от удара в живот:
экзамен по церковной истории. Ужасный профессор Сюнделиус.
Без стука входит Юстус Барк. Они с Хенриком ровесники, но Юстус
приземистый и широкоплечий, с темными глазами, большим носом и черными
волосами. Он говорит на хельсингландском диалекте и известен своими
никудышными зубами. Сейчас он тщательно нарядился - темный костюм, белая
рубашка, пристежной воротничок, пристежные манжеты, черный галстук и бешено
сверкающие, но поношенные ботинки.

Юстус. Ecclesia invisibilis, ecclesia militans, ecclesia pressa,
ecclesia regnans и, наконец, но не в последнюю очередь, ecclesia
triumphans[1]. Знаешь, что хуже всего в старике Сюнделиусе? Юллен вчера
рассказал. Он завалился на экуменике, потому что не знал, что
римско-католическая церковь провела 20 соборов, а греко-католическая
признала лишь первые семь. Какие соборы признаны греками?
Хенрик. Никея 325 год, Константинополь 381-й, Эфес 431-й, Халкедон
451-й, еще раз Константинополь 553-й и 680-й и Никея 787-й.
Юстус. Браво, браво, кандидат. Юллен споткнулся, и ужасный Сюнделиус
выставил его вон. Первый вопрос, неправильный ответ, вон. Теперь нам
страшно, кандидат, теперь нам по-настоящему страшно, я влил в себя чересчур
много кофе или того, что называется кофе. Не одолжишь ли мне несколько
чайных листочков? Мой желудок горит как геенна.
Хенрик. В шкафу, Юстус. Увидимся через десять минут. Внизу, у лестницы.
В полном сознании.
Юстус. Юллен богатый. Сюнделиус выгоняет его через три минуты, он
пожимает плечами и после весеннего бала берет летние каникулы. А церковную
историю сдаст к Рождеству. Тебе хотелось бы...
Хенрик. Нет, спасибо. Amicus[2].
Юстус. Что это у тебя за синяки на груди?
Хенрик. Это Фрида. Она кусается.
Юстус. Увидимся через десять минут.
Хенрик. Pax tecum[3].

После ухода Юстуса Хенрик с минуту стоит голый, залитый солнечным
светом, пытаясь дышать ровно, потом произносит совсем тихо: "Боже, ты ведь
поможешь мне? Если сегодня я потерплю неудачу, это будет катастрофа. Может
же старик Сюнделиус немножко прихворнуть и прислать вместо себя доброго
Доцента, такое уже случалось".