"Исайя Берлин. Два понимания свободы " - читать интересную книгу автора

изобилует примерами того, как несовместимые или несоизмеримые элементы
перед лицом опасности искусственно соединяют в некую деспотическую систему.
Со временем опасность уходит, и между союзниками возникают конфликты, часто
взрывающие эту систему, нередко - к великому благу для человечества. ный
политический идеал (а не как реальная ситуация) практически не обсуждалась.
Уже Кондорсе замечал, что понятия индивидуальных прав не было в юридических
представлениях римлян и греков; равным образом это относится к иудейской,
китайской и другим цивилизациям, о которых мы узнали с тех пор16.
Господство этого идеала - скорее исключение, чем правило, даже в новейшей
истории Запада. Свобода в этом смысле не очень часто становится лозунгом,
объединяющим много людей. Желание жить самому по себе - признак высокой
цивилизованности и человека, и сообщества. Само чувство приватности,
области личных отношений как чего-то священного проистекает из такого
понимания свободы, которое, несмотря на свои религиозные корни, в развитой
форме едва ли старше Ренессанса и Реформации17. Однако угасание этого
чувства означало бы смерть цивилизации, всех ее моральных основ.
Третья характеристика такого понимания свободы - самая важная. Свобода
в этом смысле совместима с определенными видами принуждения, во всяком
случае - с отсутствием самоуправления. Это понимание свободы принципиально
ограничивается проблемой границ контроля, но не его источника. Демократия
может на деле отнимать у отдельных граждан множество свобод, которые были бы
у них при некоторых других устройствах общества; точно так же можно
представить себе, что либерально мыслящий деспот даст своим подданным
достаточно большую степень личной свободы. Он может быть несправедливым,
поощрять дичайшее неравенство, мало заботиться о порядке, добродетели или
познаниях; но коль скоро он не подавляет их свободу или подавляет ее меньше,
чем другие режимы, Миллю он понра-

16 См. ценную информацию в кн.: Villey Michel. Lecons d'histoire de la
philosophic du droit (Paris, 1957), где понятие прав личности возводится к
Оккаму.
17 Христианская (и иудейская, и мусульманская) вера в абсолютную
власть божесгвенных или естественных законов или в равенство всех людей
перед Богом весьма отлична от веры в свободу жить по собственному
усмотрению. вится18. Свобода не связана, во всяком случае - логически, с
демократией или самоуправлением. Самоуправление может лучше гарантировать
гражданские права, чем другие режимы, потому его и отстаивают приверженцы
свободы. Но между личной свободой и демократическим правлением нет
необходимой связи. Ответ на вопрос "Кто мной управляет?" логически отличен
от ответа на вопрос "Насколько вмешивается власть в мои дела?". Именно в
этом различии и состоит в конечном счете огромная дистанция между понятиями
негативной и позитивной свободы19. "Позитивный" смысл понятия "свобода"
появляется тогда, когда мы пытаемся ответить на вопрос: "Кто мной правит?"
или "Кто вправе сказать, что я должен делать именно это и быть именно
таким?" Связь между демократией и личной свободой гораздо слабее, чем
представляется их защитникам. Желание быть себе хозяином или, по крайней
мере, участвовать в процессах, которые управляют моей жизнью, может быть
столь же глу-

18 Действительно, можно сказать, что в Пруссии Фридриха Великого или в