"Александр Берман. Среди стихий (Необыкновенные путешествия)" - читать интересную книгу автора

- Сырые тащить труднее.
Начальник молчал. Вэб призывал мощно и грозно. Вэм замолк, но слышался
звук его пилы.
- Вэб расположен выше Вэма, - сказал, проезжая по уже накатанной лыжне,
Саша, - везти легче.
Тогда Начальник решил вопрос в пользу Вэма.
- Пилу! - заорал Вэб. И ему принесли начальничью пилу.
С пилами случилась целая история. Начальник в Москве купил самую
большую двуручную пилу за один рубль пятьдесят копеек, неточенную и
неразведенную. По поводу разводки и точки вывел целую теорию. Для чего
разводятся зубья пилы? Оказывается, когда зубья через один отогнуты влево и
вправо, они подрезают каждую опилочку то с одной, то с другой стороны. Саша
немедленно предложил подсчитать число опилок исходя из числа зубьев и ходов
пилы. Но Начальник так ни разу и не подсчитал. У Вэма была фамильная пила
"Три короны". На ней были выбиты три короны и полукруглая надпись того же
содержания. Жила она на Вэмовой даче, тупая и ржавая. Пила была небольшая, с
кривыми ручками, отполированными тремя поколениями Вэмовых предков. Пришла
она к Вэму по той линии, которая жила в лесах, много строила и мало
читала. Вторая из линий, в перекрестии которых был Вэм, блуждала по
европейским городам и покупала дома на деньги, заработанные маранием
бумаги. Результат - Вэм и две его устойчивые страстишки; пилить и
рассуждать. Вэм пространно объяснял Начальнику, что хорошей пилой может
быть только старая пила, что культура ручных пил безвозвратно утеряна
человечеством. Начальник был глух. Тогда свою пилу Вэм протащил в поход
контрабандой. Теперь этой старой, десятилетиями неточенной пилой Вэм резал
толстое сырье, в то время как у Вэба в идеальной древесине новую пилу
клинило.
- Начальник, - взревел Вэб, - забери свою стерву и принеси мне Вэмову
кормилицу! (У лесорубов есть поговорка: "Это не пила, пила дома щи варит. А
это кормилица".)
Вэм с удовлетворением уступил свою пилу Вэбу.
Начальник с Вэбом валили деревья, Вэм с Юрой пилили завал, Саша
соорудил для Ларисы временный костер и повесил над ним ведра. Он поддерживал
огонь, помогал пополнять ведра снегом (унылый, в мороз нелегкий труд), а в
промежутках продолжал свои таинственные катания по поляне.
Сложнее всех была работа у Ларисы. Она стояла в дыму небольшого костра,
ноги ее отсырели у огня и в снегу мерзли, руки то обжигались, то ныли от
холода. Ей приходилось оставаться одной, когда все трудились сообща. Однажды
она позвала:
- Саша, иди сюда.
Он подкатил.
- Сними лыжи, постой со мной, пожалуйста.
- Что случилось?
- Ничего.
- На тебе мою телогрейку.
- Нет.
- Да мне тепло, - Саша расправил плечи.
- Не хочу.
- Не дури. Давай руки.
- Нет, не хочу!