"Эрик Берн. Люди, которые играют в игры " - читать интересную книгу автора

протягивает руку, я пожимаю ее, чтобы не быть невежливым, но делаю это
формально, несколько удивляясь: почему он столь сердечен? Если пациент
своим действием просто демонстрирует хорошее воспитание, то я пожимаю ему
руку так, что мы понимаем друг друга: приятный ритуал не мешает предстоящей
работе. Если же в пожатии его руки чувствуется отчаяние, то я жму ему руку
твердо, как бы давая понять: его беда мне понятна.
Однако, когда я иду по коридору в приемную, все мое поведение,
выражение лица, положение рук достаточно ясно показывают новым посетителям,
ожидающим приема: упомянутой любезности лучше избегать. Это нужно для того,
чтобы показать, что перед нами цель более серьезная, чем желание
удостовериться во взаимной вежливости. И это обычно удается. Я не признаю
рукопожатия в основном потому, что в большинстве случаев не знаком с этими
людьми. Кроме того, встречаются посетители, не желающие, чтобы их кто-то
касался.
Завершение беседы в кабинете психотерапевта - это совсем другое дело.
Теперь о пациенте (имеется в виду мужчина) многое мне известно. И он кое-
что обо мне узнал. Поэтому перед его уходом я специально останавливаюсь,
чтобы пожать ему руку, причем я уже знаю, как лучше это сделать.
Рукопожатие после беседы для пациента очень важно: оно означает, что я
проникся к нему участием [Слово "участие" здесь употребляется отнюдь не в
сентиментальном смысле. Оно означает: я согласен посвятить пациенту много
времени и при этом приложить максимум усилий. - Прим. автора], несмотря на
то, что он рассказал о себе весьма неблаговидные сюжеты. Если его нужно
успокоить, рукопожатие будет успокаивающим, если же ему необходимо
подтверждение его мужественности, мое рукопожатие вызовет у него такое
чувство. Hе подумайте, что это только тонко продуманное лицемерие. Hет! Это
спонтанное и открытое признание того, что я принимаю его таким, каким узнал
после часового обсуждения с ним его самых интимных проблем. С другой
стороны, если я понимаю, что он намеренно, а не из естественной
стеснительности обманывал меня или пытался злоупотребить моим доверием, то
я вообще не подам ему на прощание руки. Если человек хочет видеть меня
своим союзником, пытающимся ему помочь, то он должен вести себя достойно.
В отношении женщин почти все обстоит иначе. Если женщине требуется
ощутимый знак моего участия, я пожму ей руку так, чтобы она это поняла.
Если мне стало известно, что она избегает контакта с мужчинами, я
попрощаюсь с ней корректно, но без рукопожатия. Этот пример хорошо
объясняет одну из причин, из-за которой не нужно рукопожатие в качестве
приветствия. Если я пожму ей руку вначале, еще не зная, с кем имею дело, то
могу оттолкнуть ее от себя. Я как бы унижу ее достоинство и, возможно,
оскорблю еще до беседы тем, что, прикоснувшись к ней, принудил ее из-за
приличия коснуться меня.
В терапевтической группе я пользуюсь теми же методами. Я не произношу
при встрече радостного приветствия участникам группы: я не виделся с ними
целую неделю, поэтому еще не могу выбрать стиль общения с каждым из них.
Сердечное приветствие может оказаться совсем не к месту в свете того, что
могло случиться в последнее время. Hо я подчеркнуто внимательно прощаюсь с
каждым из участников в конце встречи. Теперь я знаю, кому говорить "до
свидания", знаю, как это сказать в каждом конкретном случае. Предположим, у
одной из женщин после нашей предыдущей встречи умерла мать. Веселое
приветствие при встрече будет явно неуместно. Конечно, мое незнание этого