"Анна Берне. Брут: Убийца-идеалист " - читать интересную книгу автора

После Фарсала Цицерон, Кассий, Брут и многие другие сдались на милость
победителя. Цицерон вернулся в Рим сломленным. Погибло все, что он любил. И
словно для того чтобы доконать его, судьба обрушила на него последний удар.
Умерла его дочь, которую он любил больше всего на свете. Цицерон чуть не
сошел с ума от горя. Прежде, говорит он, дочь могла утешить его,
сокрушающегося о делах Республики, а дела государственные могли отвлечь от
личной скорби. Теперь рок отнял у него все (Fam., IV, 6). И вот тут-то,
словно ангел-утешитель, к нему явился Брут, который стал о нем заботиться и
буквально вернул его к жизни. Этим он доказал, что наделен добрым и
отзывчивым сердцем.

Прежде всего Брут стал помощником Цицерона в самом благородном деле --
старый оратор отдавал все силы, чтобы вымолить у диктатора прощение
изгнанным республиканцам. Он льстил, унижался, часами просиживал в прихожей
властителя, чтобы просить порой за совершенно чужого ему человека, чуть ли
не врага. Это единственное, что отвлекало его от черных дум. И еще
философия. И тут Брут становится верным товарищем и собеседником Цицерона.
Они могли вместе часами обсуждать учение Платона или Зенона. В эти
безрадостные дни Цицерон пишет трактат за трактатом. И все они посвящены
Бруту. А по письмам видно, что он все время думает о Бруте, представляет,
как он будет читать его новое произведение, что скажет или возразит. Словом,
он буквально бредил Брутом. Брут был сдержаннее и холоднее Цицерона. Но зато
он гораздо сильнее поддавался влиянию. Теперь он всецело попал под чары
Цицерона. Об этом свидетельствует несколько весьма красноречивых фактов.
Заметив, что Цезарь все более бесцеремонно нарушает законы Республики, он
стал просить Цицерона растолковать диктатору, что единовластие - зло. Какую
же надо было иметь слепую веру в Цицерона, чтобы думать, что старый оратор
может растолковать это Цезарю!

Более того. Современники не сомневались, что именно Цицерон сделал из
этого тихого кабинетного ученого тираноубийцу, внушив ему римские идеалы
свободы. Сам Брут это признавал. В Мартовские иды он вышел с окровавленным
кинжалом в руке и произнес одно слово, которое должно было объяснить все. Он
сказал:

- ЦИЦЕРОН!

После Мартовских ид дружба Цицерона и Брута вступила в новую, самую
драматическую фазу. Цицерон ничего не знал о заговоре, что вполне
естественно. Молодые люди щадили старого оратора, гордость Рима, и не стали
вовлекать его в безумно опасное предприятие. Иды Марта обрушились на него
так же неожиданно, как на Цезаря. Сперва Цицерон буквально обезумел от
восторга. Он восхищался Брутом, гордился им. В его глазах Брут был окружен
ореолом героя. Но вскоре восторг сменился тревогой, а затем и отчаянием. Он
с изумлением смотрел на друга.

Дело в том, что заговор производит действительно довольно странное
впечатление. Видимо, заговорщики обдумали только первую часть своего
предприятия, именно: как убить Цезаря. Между тем это как раз было самым
легким. Цезарь никогда не прятался, не окружал себя охраной, отмахивался от