"Внимание, мины!" - читать интересную книгу автора (Величко Иван Андреевич)

Трудности бывают разные...

С приходом на траление в Керченский пролив меня перевели в другой дивизион, имеющий на вооружении так называемые «стотонники» — деревянные тральщики с малой осадкой и скоростью хода около семи узлов. Эти корабли хорошо использовать на небольших глубинах Азовского моря, в узкостях и протоках.

Некоторые из «стотонников» были оснащены неконтактными тралами. К тому же нужно было тралить с определенным перекрытием, то есть во избежание пропуска требовалось, чтобы ширина захвата трала последующего галса частично перекрывала ширину захвата предыдущего галса.

А работы в Азовском море тральщикам предстояло много. Все спешили до наступления зимы справиться с трудной задачей: протралить Таганрогский залив, районы у Ейска, Мариуполя, Бердянска. Плавание было настолько напряженным, что увольнение личного состава на берег производилось только во время планово-предупредительного ремонта кораблей.

Траление начали с Таганрогского залива, где, как предполагалось, было выставлено самое большое на всем Азовском море минное поле. Казалось, что дело пойдет быстро, но обстановка изменила расчеты.

Глубины здесь небольшие — до пяти метров. А вот грунт настолько твердый, что тралчасти волочились по нему, скручивались и выходили из строя или просто обрывались.

Во время траления командир дивизиона старший лейтенант Василий Пантелеевич Наталичев обычно находился на головном катере. Там же был и штурман, который занимался расчетами и прокладкой курса. Мне, как минеру, отводилось место на замыкающем корабле. Я следил за соблюдением строя, за точной шириной захвата и за перекрытием.

Замыкающий катер чаще всего был без трала и являлся своего рода кораблем обеспечения. Именно ему и приходилось заниматься уничтожением вытраленных мин.

Вспоминается один из дней боевого траления. Строй тральщиков растянулся на целую милю. Наблюдая за ним, я заметил метрах в ста пятидесяти справа плавающий предмет. Показав на него командиру катера Ивану Шмуратко, попросил подойти к этому предмету.

Когда до предмета осталось метров десять, определили, что это мина. Впереди идущие катера затралили ее, но минреп оказался непрочным и оборвался. Вот мина и вырвалась на свободу.

На катере шлюпки не было, она находилась на ведущем тральщике, который шел далеко впереди. Застопорили ход, стали думать, что делать с миной?

Выход один — добраться до нее вплавь, подвесить подрывной патрон и уничтожить. Послать кого-либо на это рискованное дело я не имел права и решил сам выполнить эту задачу.

Старшине-минеру Юрченко приказал приготовить подрывной патрон и спустился за борт. Подплыл к мине, но оказалось не так-то просто осуществить задуманное. Только прикоснешься к ней — она опрокидывается или отходит дальше. А ведь нужно было прикрепить взрывчатку. К тому же приходилось держаться на воде с помощью одной руки — во второй был патрон.

Как я ни старался, но прикрепить патрон так и не смог. Тогда подплыл к мине сзади, а была она не шарообразной, а продолговатой формы, и «оседлал» ее. Она встала вертикально, носовой частью вверх. Я крепко держался за нее ногами. Руки оказались свободными.

Пока прикреплял подрывной патрон к свинцовому колпаку, изрезал ноги и грудь об острые ракушки, которыми обросла мина. Теперь нужно было поджечь бикфордов шнур. Вернулся на катер, отдохнул и вновь спустился в воду. Юрченко поджег пеньковый фитиль и сунул мне в зубы.

— Осторожно плывите, не замочите, — предупредил он.

Я подплыл к мине и стал поджигать бикфордов шнур, но он, как назло, не загорался. Наконец появился сизый дымок. Порядок. Теперь — быстрее уходить, до взрыва несколько минут.

У борта катера меня подхватили матросские руки. Тут же взревели моторы, и корабль на полном ходу начал удаляться от мины.

Шли дни. Метр за метром, район за районом очищали мы от мин.

Но вот обстановка ухудшилась. В тот день дивизион шел, как обычно, строем уступа. Легли на второй галс.

И тут сразу заметили, что у одной пары катеров трал изменил форму.

— На катере поднят сигнал «Затралил мину», — доложил сигнальщик.

На следующем галсе затралили еще одну мину. Катер семафором запросил у командира дивизиона разрешения выйти из строя. Получил «добро».

Мины находились на определенной глубине. На заданном расстоянии от поверхности воды они удерживались специальным тросом — минрепом, который крепится к якорю, лежащему на дне. При затраливании такую мину отбуксировывали на мелководье, там она всплывала, и ее подрывали.

В этом же случае оказалось, что вокруг большие глубины — около сорока метров, а до мелководья нужно идти не менее двух часов. Получается, что на уничтожение каждой затраленной мины два катера потеряют часов пять. Нужно было найти какой-то другой выход.

Комсомолец Василий Буряк высказал предположение: а нельзя ли мину подорвать прямо в трале. Мичман Денисов возразил:

— При каждом подрыве мины мы уничтожим и трал-часть.

— Попробуем сделать так, чтобы сохранить трал-часть, — не унимался Буряк. — Мину освободим от трала и уничтожим прямо на месте.

— А как это сделать?

— Нужно подумать... Выход, конечно же, есть... Ну?

— Со шлюпки.

Предложение понравилось. Сообщили о нем командиру дивизиона. Тот согласился и выслал шлюпку. На ней к катерам пришел и минер Островский.

Василий Буряк тем временем все подготовил к уничтожению мины. Когда шлюпка подошла, он спустился в нее.

— Дельное предложение, — одобрительно заметил Островский. — Надо теперь подумать, как лучше осуществить его.

— Осуществим!

Затраленную мину Островский и Буряк обнаружили сразу.

Это была большая корабельная мина с зарядом взрывчатого вещества в двести сорок килограммов.

— Взрывать надо подальше от тральщиков, — сказал Островский.

— Длины кабеля в сто двадцать метров достаточно? — спросил Буряк.

— Вполне, — ответил Островский. — Подрывной патрон надо закрепить на мине. После этого тральщики должны удалиться, а мы останемся на шлюпке.

Буряк снял робу, прыгнул в воду и, нырнув, оказался около мины. Подвесил на ее «рога» подрывной патрон и — обратно.

— Порядок! — крикнул он, хватаясь обеими руками за транцевую доску шлюпки.

Островский дал команду тральщикам, чтобы отходили.

Начала удаляться и шлюпка, только в другую сторону. Сзади нее тянулся электрический провод, соединенный с подрывным патроном.

— Стоп! Достаточно! — приказал Островский.

Поворот ключа подрывной машинки — и там, где находилась мина, в воздух поднялся огромный водяной столб.

Только разделались с одной миной, как два катера затралили другую.

— Попали на минное поле, — определил командир дивизиона.

Теперь уже знали, что делать с миной, не затрачивая на ее подрыв много времени. Предложение Василия Буряка оправдало себя и позволило сэкономить много драгоценных часов.

День клонился к вечеру. Но моряки продолжали тралить. После обнаружения мин, а их в этот день подорвали шесть штук, район положено было протралить еще несколько раз.

Пришлось заночевать в море. С утра вновь приступили к работе.

Всего в этом районе было подорвано шестнадцать мин.

Немало бывало трудностей при тралении. Катера очень маленькие. На каждом из них команда в пять человек. В хорошую погоду прекрасно. А как заштормит, то личный состав промокал до нитки, да и качка изматывала изрядно.

Особенно много неприятностей стало у моряков, когда отряд, которым командовал Василий Спиридонович Новик, послали тралить район Железного мыса на Черном море.

Сперва все шло хорошо. Июльские дни у Таманского полуострова были погожими — полный штиль, а на небе — ни облачка. Правда, изматывала жара.

Около недели находились тральщики в этом районе. Море было гладким, словно огромное зеркало. На его чистой поверхности строем клина шел отряд катеров. Позади катеров легкий белый бурун, за которым видны буйки, выстроившиеся по дуге.

Командир отряда и штурман зорко следят за строем, строго выдерживают скорость движения, интервалы между кораблями.

Но вскоре погода испортилась. Над морем появились тучи. Ветер усилился. Море покрылось рябью.

— Александр Николаевич, — обратился командир отряда к штурману Самсонову, — как думаешь, позволит погода закончить траление района? Обидно, если заштормит.

Самсонов ответил не сразу. Штурман посмотрел на барометр и покачал головой.

— Давление падает. Ветер заметно крепчает. Кажется, пора выбирать тралы. Места эти коварные. Укрыться негде. До Керчи далеко.

— Хорошо, — отозвался старший лейтенант Новик. — Закончим галс и кончаем работу.

Когда, выбрав тралы, легли курсом домой, ветер усилился до пяти, а в районе Железного мыса и до семи баллов. Волны, набегавшие сзади, накрывали маленькие катера. Хотя на них все люки были задраены, вода проникала через створчатые кормовые двери.

Мостик заливало. Катер клало то на левый, то на правый борт. Качка особенно затрудняла действия людей в моторном помещении. В нем, наглухо задраенном, было душно. Мотористы с трудом стояли на ногах, удерживаясь за рычаги механизмов.

Рулевым на катере командира был опытный моряк старшина Анатолий Димченко. Раньше он плавал на «Коминтерне», а потом перешел в бригаду траления. Много испытавший за годы службы на флоте, Димченко удивленно воскликнул:

— Свежий ветерок. Давненько с таким не встречался.

— Да, — заметил командир, — «каэмки» не крейсер.

До гавани было еще далеко. Посоветовавшись с Самсоновым, Новик решил идти в сторону Керченского пролива. Волны бешено заколотили в правый борт катера, а некоторые перекатывались через «каэмку». Казалось, что маленькое суденышко не выберется из воды. Но, стряхнув с себя каскады брызг, оно упорно шло вперед.

— Вот пройдем Керченский пролив, — кричал командир, — и скроемся за таманским берегом.

Однако предстояло еще преодолеть мили три. В кубрике полно воды, и матросы, мокрые до последней нитки, откачивали ее за борт.

Но вот катера «спрятались» за таманский берег. Ветер здесь был послабее, и все с облегчением вздохнули. Решили добраться до Камыш-Буруна и там отстояться до улучшения погоды.

— Ну как, Толя, плавание на нашем «крейсере»? — услышал Димченко.

— Терпимо, — ответил он.

— Это тебе не «Коминтерн». Здесь нужны настоящие мореходы.

— Мореходы нужны везде, — отозвался Димченко. — Но таких трепок, как сегодня, я еще не получал.

— Но такое у нас случается часто. Привыкай.

На следующий день тральщики пришли в Керчь.

Приближалась зима. Работа по боевому тралению в Азовском море прекращалась до весны.

Навсегда запомнился морякам этот город. Он был сильно разрушен. Да и не удивительно. Важное место занимал он в транспортных связях Крыма и Таманского полуострова. Здесь когда-то шли упорные бои. Но город возрождался. Он был многолюдным, по-южному шумным и жизнерадостным, как и подобает столице рыбаков.

Здесь тральщики простояли несколько месяцев. Занимались пока теорией и немного отдохнули.

Но как сошел лед, траление в Азовском море было продолжено.

Летом тральщики начали работу в районе Арабатской стрелки.

Солнце. Вдали видны Крымские горы. Жара. Погода тихая, спокойная. Ничто не шелохнется, только небольшие белые буруны за кормой тральщиков напоминали, что они не стоят, а идут, выполняя боевую задачу.

Настроение личного состава приподнятое. Было сообщено, что завтра объявлен день отдыха. Всем хотелось побыстрее закончить траление и вернуться в базу.

Игнатьев распорядился передать семафором всем парторгам и комсоргам, чтобы они подготовили заметки для стенгазеты, которую в дивизионе обычно выпускали во время стоянки в базе.

Весть о том, что тральщики делают последний галс, облетела все корабли. Матросы обрадовались.

Но вот на катере, идущем в третьей паре, подняли сигнал, означающий, что затралена мина.

— Товарищ командир, на тральщике поднят сигнал: «Прошу выйти из строя для очистки трала», — доложил сигнальщик старшина 2 статьи Коляда.

Командир направил бинокль в сторону третьей пары и увидел, что трал изменил форму, а буй был притоплен.

И тут же подняли сигнал на четвертой паре катеров. В их трале тоже оказалась мина.

«Вот тебе и последний галс», — подумал Новик. Он приказал сигнальщику передать командирам всех тральщиков, чтобы они повысили бдительность, так как катера находятся на минном поле.

— Будем тралить до последнего чистого галса.

Выходной был отменен. Катера ходили в этом районе еще три дня и вытралили шесть мин.

Только после этого дивизион встал на планово-предупредительный ремонт.