"Инга Берристер. Никогда не говори 'никогда' " - читать интересную книгу автора

С противоположного конца лужайки за ними наблюдал Майкл. Он хорошо
видел и то, как они говорили с Венди, и то, как та, явно возмущенная,
удалилась. Как ни странно, но, хотя он много слышал о Венди и от Эйлин и от
Рут, но понял, что это именно она, только услышав о ее работе на Клиффа.
Слушая их рассказы об обстоятельствах ее жизни, о случае со свадебным
букетом Эйлин и о клятве троих не выходить замуж, не обращая внимания ни на
какие суеверия, он чувствовал некоторую жалось к неведомой молодой женщине.
И, если быть честным, испытывал несколько самодовольную гордость тем, что
сам оказался выше того, чтобы исповедовать подобный извращенный взгляд на
жизнь. А ведь такое, принимая во внимание историю его собственной семьи,
вполне могло случиться.
Его мать, бросаясь в объятия очередного любовника, регулярно оставляла
Майкла на попечение любого, кто соглашался о нем позаботиться. Наконец отец,
хотя и не скрывая, что не слишком нуждается в нем, все же вынужден был
принять Майкла под свой кров. Но, к счастью, горечь переживаний, которая
могла бы отравить всю его дальнейшую жизнь, не оказала на него влияния. Она
была смыта потоком любви, буквально излитым на него старшей сестрой мачехи.
О потере этой женщины, заменившей ему мать, он скорбел до сих пор.
Но теперь... теперь Майкл, увидев Венди воочию, ощутил на себе
воздействие ее мощной, бурной, неотразимой сексуальности, почувствовал
реакцию на нее своего собственного тела. И еще какую реакцию!.. Если быть
честным, оно до сих пор не могло успокоиться. Разумом он понимал всю
опасность мыслей, которые крутились сейчас в его голове, но вот телом...
Перед глазами Майкла до сих пор стояло лицо Венди и тот взгляд, который
она кинула на него, когда он воспрепятствовал заигрываниям Рона. И другой,
еще более высокомерный, вызванный его мнением о ее взглядах на секс без
эмоций. Он знал причину, по которой она так настойчиво добивалась ужина с
ним, и эта причина не имела ничего общего с желанием заполучить его в свою
постель. Как хотел бы Майкл сказать о своих желаниях то же самое!
Сама мысль о способах, с помощью которых он желал бы доставить ей
удовольствие в постели, если бы она лежала распростертая под ним, приводила
его в неистовство, приносила боль, быстро перерастающую в неодолимое
желание. Для начала он хотел бы увидеть ее гладко причесанные волосы
раскинутыми в беспорядке по подушке, а глаза цвета морской волны, в которых
до этого горел вызов, затуманенными от наслаждения. И уж конечно, желал бы
ощущать, как ее полные, решительно сжатые губы обмякают под натиском его
губ, тянутся к ним, как его руки ласкают нежную, шелковистую кожу. Да, ему
очень хотелось всего этого. И многого другого.
Хотелось освободить ее от одежды и вместе пуститься в долгое, кружащее
голову, перехватывающее дыхание чувственное восхождение. Сперва по
осторожному, подчеркнуто эротическому подножию совместных любовных игр. А
потом, через плато все воспаляющегося желания, к самому пику, с высоты
которого они могут взглянуть на простирающийся под их ногами мир и на
мгновение поверить в свою сверхчеловеческую природу, в свое бессмертие.
Правда, для этого необходимо достичь не только физического единения друг с
другом, но и эмоционального, а Венди более чем ясно дала ему понять, что это
вовсе не ее амплуа.
Майкл не лгал, говоря ей, что, с его точки зрения, секс без эмоций
похож на цветок без запаха. К человеку, не испытывающему подобных эмоций, он
испытывал такую же жалость и сочувствие, как к лишенному дара зрения.