"Инга Берристер. Прощаю и люблю " - читать интересную книгу автора

сохранивших свой первозданный облик. Их окружают вековые дубравы, липовые и
кленовые рощи. Идешь по иной улочке и словно окунаешься в историю, любуясь
особняками и зданиями, напоминающими о событиях, связанных с освоением этого
края... - Метрополия не собиралась просто так отдавать свои здешние колонии
во власть новых поселенцев, и тем пришлось долго и упорно бороться за
независимость, иногда с оружием в руках.
Шерон усмехнулась, вспомнив уже ставший притчей исторический эпизод,
известный как "Бостонское чаепитие". В одна тысяча семьсот семьдесят третьем
году жители этого края преподали урок заносчивым британцам. Те беспошлинно
ввозили сюда английский - вернее индийский и цейлонский - чай, нанося урон
местным негоциантам. И тогда члены организации "Сыны свободы" проникли на
английские торговые суда и утопили в водах Бостонского порта огромную партию
чая. Долго еще стоял чайных дух над песчаными отмелями... Преподали и другие
уроки, отмеченные не только запахом благородного напитка, но и привкусом
обильно пролитой крови. Через несколько лет после "Бостонского чаепития" на
карте Северной Америки появилось независимое государство - США.
И вот теперь на роль этакой всеповелевающей метрополии для этих краев
претендует Бостон, вернее его толстосумы. Они рвутся из мегаполиса в
маленькие тихие и живописные городки, сроднившиеся с нетронутой природой и
еще не испорченные цивилизацией и безликой бетонной архитектурой. Взрывают и
сметают бульдозерами с лица земли милые старинные постройки, чтобы возвести
холодные современные башни.
А не устроить ли этим деятелям нечто вроде "Бостонского чаепития"? -
подумала вдруг Шерон. Она допускала, это нанесет удар по их с отцом семейной
риэлтерской фирме, но сейчас в Шерон говорила активистка местного комитета
по защите исторических памятников.
Утро выдалось на редкость приятным, и Шерон решила отправиться в офис
пешком. Но и по дороге ее не покидали мысли о мирно - пока! - существующих в
ней началах: женском, с тягой к материнству и к семейному очагу, и деловом,
с увлеченностью карьерой в лучшем смысле этого слова. Что касается второго,
Шерон привлекало не материальное благополучие, а ощущение своей полезности
обществу.
Нет, Шерон вовсе не была ни ретроградом, ни замшелым консерватором,
стремящимся жить по старинке, ни одной из тех чопорных дамочек, которые
кичатся своим благочестием и высоконравием. Она придерживалась строгого и
упорядоченного образа жизни, однако излишне не увлекалась пуританской
моралью. Нужно шагать в ногу со временем, но при этом стремиться не уронить
своего достоинства.
Любовь Шерон считала ловушкой, потому что любовь ведет к замужеству, а
замужество - это неизбежное превращение в этакую курицу-наседку. Может, в
больших городах живут по-другому, но здесь, в провинции, женщину по-прежнему
считают хранительницей домашнего очага. Да, разумеется, в наше время женщины
и в провинции работают, но, насколько Шерон могла судить по примеру своих
подруг, это только усложняет жизнь, а вовсе не наоборот. Пусть работа
обеспечивает женщине финансовую независимость, да и то не всегда, но взамен
она определенно лишает ее свободы в другом смысле: свободы тратить время на
себя. А когда в семье появляются дети, нагрузка на женщину еще больше
увеличивается, к этому прибавляется еще чувство вины и неудовлетворенности
из-за того, что у бедняжки нет возможности всецело посвятить себя ни работе,
ни детям.