"Инга Берристер. Любимая, прости..." - читать интересную книгу автора

- Сомневаюсь, что вы захотите это видеть, но... - произнес неуверенным
тоном человека, опасающегося нанести обиду, Батиста, кладя на стеклянный
журнальный столик экземпляр бульварной газеты.
При взгляде на фальшиво улыбающуюся брюнетку, демонстрирующую свои
роскошные формы в самом центре газетного листа, увенчанного броским
заголовком, Висенте Перрейра застыл в неподвижности. Худощавое, волевое лицо
его словно окаменело. Это была Николь Сежурн, бывшая звезда парижского
варьете, чьи лживые заявления стали причиной крушения его брака. Оказавшись
в очередной раз среди богатых и знаменитых, беспринципная девица
признавалась, что снова свободна, а история о ее бурном романе с
миллиардером Висенте Перрейрой, имевшем место на его яхте, выдумана ею от
начала и до конца.
- Вы должны подать на нее в суд! - воскликнул Батиста, крепко сбитый
юноша чуть старше двадцати, с энтузиазмом ретивого, но малоопытного
недавнего выпускника юридического факультета, желающего доказать свою
профессиональную состоятельность.
А для чего? - подумал Висенте с саркастической усмешкой на чувственных
губах. Выставив себя и эту дешевую шлюшку на всеобщее обозрение, он ничего
не выиграет. К тому же со всеми формальностями развода скоро будет
покончено. Дженетт, его почти уже бывшая жена, поверила в виновность мужа с
быстротой и легкостью, способными озадачить любого мужчину, знакомого с
понятием честной игры.
Высоко подняв головку, с видом оскорбленной невинности и попранной
добродетели, Дженетт покинула его дом и, подстрекаемая вечно недовольной и
жадной до денег сестрой, решила расторгнуть брак, несмотря на то что носила
их ребенка. Она не захотела даже выслушать его. Какое непреклонное лицо было
у этой женщины, плакавшей навзрыд над телевизионными сериалами!
- Висенте... - начал Батиста в наступившем тягостном молчании, которое
любой другой из подчиненных Висенте счел бы красноречивым предупреждением.
Тот с трудом удержался от резкого замечания. Позволив бестолковому
племяннику работать у себя, пусть даже временно, он проявил милосердие.
Батиста страстно желал набраться хоть какого-нибудь делового опыта. Висенте
находил его неглупым, но непрактичным, добросовестным, но нерешительным,
благожелательным, но бестактным. Туда, куда другие взлетают как на крыльях,
этот будет тащиться как черепаха, выводя окружающих из себя.
- Прошу меня извинить, - продолжил юноша не совсем уверенным тоном,
оставаясь, тем не менее, стоять где стоял, явно решив высказаться до
конца. - Но я никогда не верил этой мадмуазель Сежурн. Мои родители тоже.
Все мы полагаем, что вас просто подставили...
Хорошенького же мнения обо мне мои родственники, раздраженно подумал
Висенте.
-И абсолютно никто вас не винит, - торопливо произнес Батиста. -
Дженетт просто не слишком подходила...
-Дженетт - мать моей дочери. Не смей говорить о ней без должного
уважения, - ледяным тоном сквозь зубы процедил он.
Покраснев, Батиста начал торопливо извиняться, но раздраженный такой
беспросветной глупостью Висенте жестом приказал ему уйти, затем, поднявшись,
подошел большому окну, из которого открывался прекрасный вид на город.
Однако, погруженный в свои невеселые мысли, он не обращал внимания на