"Анри Бертьен. Проклятие Раффы (Из цикла 'Рассказы дедушки')." - читать интересную книгу автора

боцман смотрит на то, чтоб - на всякий случай - не оставлять нашего
больного механика на берегу, а втихаря расположить его в корабельном
лазарете. Боцман смотрел на это так же, как и капитан. А потому мы с ним,
как стемнело, вышли из порта. Я отправился домой к механику, а боцман
остался ждать меня здесь - на тот случай, ежели на обратном пути какие
затруднения возникнут - не жаловала охрана порта ночных визитёров...
Механик наш был не столько болен, сколько удручён тем, что в первый рейс
на новёхонькой посудине мы пойдём без него. Понятно, что мне не стоило
большого труда его уговорить. Я, разумеется, не мог сослаться ни на
боцмана, ни на капитана - да он бы и не поверил... Он был рад тому, что я
ему предложил. И, понимая, чем может для нас закончиться такая авантюра,
время от времени тяжко вздыхал.
...Проникнуть назад в порт оказалось не слишком сложно, но я с
удовольствием отметил, что в тени береговых сооружений за нами всё время
упорно маячила тень боцмана. На корабль мы прошли совершенно без проблем:
вахтенный, кивнув нам, сделал вид, что ничего не слышал о болезни
механика... Боцман скользнул в капитанскую каюту. Тут же вестовой помчался
за лекарем... Мы потихоньку пробрались в лазарет и механик устало
опустился на койку: жаловался, что снова начался жар, да и слабость
какая-то появилась... Я уложил его, укрыл одеялом - и на этом мои
приключения закончились. Проходя мимо капитанской каюты, я услышал фальцет
лекаря:
- Это преступление! Я сейчас же пойду к руководству порта!
- А выходить в море без механика - не преступление?- Хмыкнул боцман.
- Или, может, вы хотите сорвать контракт? В то самое время, когда мы
только что сошли со стапелей и хозяин в долгах, как в шелках?- Спокойно
поинтересовался капитан.
- Да нет мне никакого дела...- начал было лекарь, но капитан, резко
перебил его:
- Так скажите об этом хозяину.
...До чего они там договорились - не знаю. Говорят, что свет в капитанской
каюте горел всю ночь. А на рассвете мы уже вышли в море - с новым
механиком в машинном отделении и старым - в лазарете. Капитан как-то уж
чересчур недоверчиво относился к новичку. Уже на следующий день в
разговоре с боцманом он пожалел о том, что 'взял забулдыгу на борт'.
Боцман недоумённо вскинул брови, ожидая разъяснений.
- Не нравится он мне.- Буркнул капитан. Мы только в недоумении
переглянулись: новый механик, вымывшись и переодевшись в форму, ни у кого
из нас уже не вызывал какой-либо настороженности или неприязни. Но
капитана как подменили: этот, обычно абсолютно спокойный и уверенный в
себе морской волк вдруг начал беситься, как цепная собака, по-шакальи
брызжа слюной - почём зря придираясь к новичку и угрожая в первом же порту
списать его на берег. Все мы были озадачены, если не сказать - напуганы:
раньше за капитаном такого не числилось... Да, он был строг. Он бывал даже
_очень_ строг - когда речь шла о деле... Но он никогда не бывал мелочен и
никогда не давал волю своим эмоциям, отродясь не демонстрировал неприязни
к кому-либо, тем более - в море; и уж совсем никогда не цеплялся к кому-то
понапрасну... А тут... Словом, жгучую нелюбовь капитана к новому механику
заметили даже пассажиры. Нет нужды говорить, что, когда наш родной,
'штатный' механик через неделю встал на ноги, капитан приказал не только