"Владимир Бешанов. Год 1943 - "переломный"" - читать интересную книгу автора

оставить западные провинции и даже "завлечь неприятеля в недра отечества
нашего", отступление русских войск было мерой вынужденной, продиктованной
трехкратным численным превосходством "Великой армии" Наполеона, а до того
русские генералы собирались действовать сугубо наступательно. Решение "вести
войну оборонительную" было единственно верным, но оно потрясло русское
общество, внесло раскол в генералитет, породило недовольство в армии и
всеобщую неприязнь к полководцу, претворявшему эту стратегию в жизнь.
"Стыдно носить мундир, ей-богу... Что за дурак... Министр Барклай
бежит, а мне приказывает всю Россию защищать. Пригнали нас на границу,
растыкали, как шашки, стояли, рот разинув, загадили всю границу и
побежали", - возмущался командующий 2-й Западной армией князь Багратион.
"Как? В пять дней от начала войны потерять Вильно, предаться бегству,
оставить столько городов и земель в добычу неприятелю и при всем том
хвастать началом кампании! Да чего же недостает еще неприятелю? Разве только
того, чтобы без всякой препоны приблизиться к обеим столицам нашим? Боже
милостивый! Горючие слезы смывают слова мои!" - писал государственный
секретарь Шишков.
Владимира Богдановича с поста главнокомандующего сняли, но и М.И.
Кутузов, на словах декларируя приверженность самым решительным действиям, на
деле продолжал придерживаться барклаевской стратегии: избегать генеральных
сражений, сохранять армию, выигрывать время, заставить противника "ценой
крови приобретать каждый шаг, каждое средство к подкреплению и даже к
существованию своему и, наконец, истощив его силы, с меньшим, сколько можно,
пролитием крови, нанести ему удар решительный". Будь его воля, фельдмаршал и
заведомо проигрышный Бородинский бой, в котором сгорела половина русской
армии, не стал бы давать. Но у ворот древней столицы Бородина было не
избежать из соображений морально-политических (так же как подвиг и гибель
трехсот спартанцев были в первую очередь пропагандистской, а не военной
акцией). А уж отдать приказ на оставление Москвы, вопреки мнению всего
своего штаба, мог только М.И. Кутузов - обладавший прочным авторитетом,
пользующийся всеобщим признанием, имевший огромные полномочия и хитроумный,
как египетская лягушка (смог бы, пожалуй, и Барклай, но, вероятнее всего,
его бы устранили от командования). Даже самодержец российский, всерьез
опасавшийся, что его вот-вот придушат шарфиком, как папу, не санкционировал
бы такое решение, если бы присутствовал на историческом совещании в Филях.
Человеческий фактор стал причиной провала осенью 1914 года
математически выверенного плана молниеносного разгрома Франции,
составленного начальником германского Генерального штаба Альфредом фон
Шлиффеном. Идея состояла в том, чтобы, сосредоточив максимум сил на севере,
нанести удар через территорию нейтральных Бельгии и Люксембурга и в ходе
глубокого стратегического охвата вторгнуться в самое сердце Франции. При
этом в центре фронта надлежало держать прочную оборону, а на юге, где легко
прогнозировалось наступление противника в Эльзасе и Лотарингии, - иметь
минимум войск и с боями отступать, заманивая французов к Рейну. Все было
продумано, взвешено и исчислено: через шесть недель правофланговые
германские армии, не имея перед собой никаких оборонительных линий,
неудержимым "паровым катком", независимо от запаздывающих маневров
противника, выкатывались к портам Ла-Манша и обходили беззащитный Париж с
запада, в то время как правое крыло французов - две армии из пяти увлекались
на восток и уже не успевали вернуться. Затем следовал разгром юго-восточнее