"Владимир Бешанов. Кадры решают все: суровая правда о войне 1941-1945 гг." - читать интересную книгу автора

председатели бутафорских республик, ревкомов, чрезвычаек, прочие "красные
диктаторы", вкусившие "радости" под хруст "ломаемых жизней и костей".
Обиженные борцы, в награду за "свою беззаветную преданность" получившие
дырку от бублика, требовали продолжения революции, обвиняли партийную
верхушку в перерождении.
Троцкий пытался выступить под флагом борца за внутрипартийную
демократию, против запрета на фракционную борьбу мнений. Он утверждал, что
фракционность неизбежно связана с жизнью и развитием партии. Его били
резолюцией 10-го съезда, обвинениями в бонапартизме, решениями пленумов, где
решающие голоса принадлежали расставленным Сталиным и Молотовым кадрам. Да и
сам "железный нарком" прекрасно понимал, что Марксов социализм есть
тоталитарная система, а партийная бюрократия является ее главной опорой, а
мифическая "пролетарская диктатура" - только лозунг, позволяющий оправдывать
столь любезное сердцу марксистов, нестесненное никакими законами, насилие и
террор.
Вождь и учитель Ульянов-Ленин писал: "Без "аппарата" мы бы давно
погибли. Без систематической и упорной борьбы за улучшение аппарата мы
погибнем до создания базы социализма". Его верный ученик Сталин в статье "О
дискуссии" вполне резонно указал, что все вопли оппозиции о демократии есть
лишь стремление развратившихся и отодвинутых от кормушки партийных вельмож
вернуть былое влияние:
"В рядах оппозиции имеются такие, как Белобородов, "демократизм"
которого до сих пор остался в памяти у ростовских рабочих; Розенгольц, от
"демократизма" которого не поздоровилось нашим водникам и железнодорожникам;
Пятаков, от "демократизма" которого не кричал, а выл весь Донбасс; Альс-кий,
"демократизм" которого всем известен; Бык, от "демократизма" которого до сих
пор воет Хорезм. Думает ли Сапронов, что если нынешних "партийных педантов"
сменят поименованные выше "уважаемые товарищи", демократия внутри партии
восторжествует? Да будет мне позволено несколько усомниться в этом".
Сталин занял выгодную позицию: он - за коллегиальное руководство, он -
борец с "культом личности" Троцкого. Он спрашивал с трибуны: "Существует ли
ЦК, единогласные решения которого уважаются членами этого ЦК, или существует
лишь сверхчеловек, стоящий над ЦК, сверхчеловек, которому законы не
писаны?". Он требовал подчинить личные амбиции общим интересам: "Троцкий не
понял, что у партии выросло чувство силы и достоинства, что партия чувствует
себя хозяином и она требует от нас, чтобы мы умели склонить голову перед
ней, когда этого требует обстановка".

* * *

Особое значение в этой схватке играла борьба за вооруженные силы, где
Троцкий пользовался огромным авторитетом. Большинство ключевых постов в
центральных военных учреждениях занимали выдвинутые им в ходе Гражданской
войны, преданные лично ему люди. Во всех казармах, красноармейских клубах,
красных уголках были развешены транспаранты и плакаты, где Троцкий
именовался вождем и руководителем Красной Армии. На собраниях военнослужащих
его заочно избирали в почетный президиум, зачисляли в списки частей почетным
красноармейцем или краснофлотцем, в его адрес направлялись принятые
резолюции и тосты, его биография и военные победы изучались на политических
занятиях.