"Станислав Бескаравайный. Предохранитель " - читать интересную книгу автора

тени прошлись по уголкам глаз, крыльям носа и подбородку Вадима, - Попробуй
ее подавить.
Из бокового экрана высунулась рожа. Плешивый, слюнявый, какой-то весь
перекошенный олигофрен начал медленно и занудно крыть пациента на все
корки. Одновременно голос Адриана изменился: стал поддерживающим,
ободряющим.
- Кто он такой, этот урод сбоку? Он пустота. Он не страшен тебе. Его
нет.
- Я понимаю. Стараюсь, - Вадим расслабился, смотрел на свой портрет
чуть отрешенно.
- А теперь готовься.
Боковой экран опустел. Секунда, вторая, третья. И слюнявый идиот
заверещал из другого экрана.
- А черт! - Вадима подкинуло, а его портрет перекосило.
- Вот! Здесь пробел. Первая реакция - крик и пустая злость! - Адриан
говорил громко, чтобы Вадим не начал ругаться, - Ты тратишь нервы!
На экране отразилось лицо пациента в момент срыва - тягуче двигались
зрачки, приоткрывался рот.
- Этот момент. Запомни - нельзя возмущаться. Люди должны ощущать твои
действия, а не эмоции.
Вадим посмотрел. Притих. Опустился в кресло.
- Начинаю понимать. Давай дальше.
Следующие три часа они продуктивно закаляли его личность.
После, когда пациент перед самым уходом смотрел успокаивающую
цветомузыку, пришла новость, которой ждали вторую неделю. Немедленно бежать
не требовалось, и Адриан решил проветриться. В садике еще было пусто - а у
зеркала стояла Лена. Рустиковы показывали ей, что оно могло. Сбоку не видно
было, какие у них сегодня вкусы, но внушение они включили на полную
мощность. Музыки не слышалось, да и зачем им музыка: их тихие, на грани
шепота голоса, сплетались в подобие мелодии. Супруги не танцевали, но
двигались в гармонии - перемещались ладони, локти, ступни. Замри они на
миг, все было бы совершенно обычно, людей в таких позах можно каждую минуту
увидеть на улицах. Но сейчас они обволакивали ее. Рустиковы "ставили
интим" - создавали обстановку доверия. Их первый стандартный шаг.
Адриан несколько секунд оценивал положение. Нет. Она им не по зубам,
напрасны их увертки. Нет той млеющей улыбки, томности, покорной
расслабленности - в глазах только любезность. В наклоне головы твердость.
Независимость.
Он чуть слышно прищелкнул пальцами и тихо подошел к ним. Дисплей,
послушный его воле, отразил Адриана в обычном виде.
- Внимание, - самая маленькая доля стали в голосе и безразличие на
лице, - Набран состав младшего звена. У нас работа, - и, чуть мягче, смотря
ей в затылок, - Будем строгать "буратин".
Никогда бы корпорация не стала содержать такое подразделение -
разоряться на мелкие фобии своих сотрудников и лечение посторонних. Души
надо было бронировать управленцам, делать это с разбором и тщанием - чтобы
только свои безопасники могли приоткрыть панцири и прощупать их на предмет
лояльности. В идеале менеджеры должны были стать штучным товаром, но такую
загрузку группа бы не потянула, да и не допускали новичков к уж слишком
большим тайнам. Была еще специфика набора кадров: после конкурсов они