"Светлана Бестужева. Фирменная пудреница " - читать интересную книгу автора

- Прелестно! - воскликнула эта безумная, созерцая себя в карманном
зеркальце. - Вы ангел, милочка, спасибо вам большое! Я только причешусь
поаккуратнее...
И исчезла в направлении дамской комнаты. Вернулась, надо сказать, в
почти пристойном виде, но до совершенства ей было еще ой как далеко.
- Я завтра подкрашусь как следует и другое платье надену, - утешила
она меня. - Это же просто мой естественный цвет!
Никогда не была почитательницей женского ума, но всякий раз,
сталкиваясь с подобным феноменом, теряю дар речи. Не родилась еще женщина,
у которой был бы такой собственный цвет волос. Даже Аська, натуральная
блондинка, что-то делает со своими патлами, чтобы они смотрелись
поэффектнее. И парик заказала под цвет краски, а не родной шевелюры. А у
этой - свои такие же, извольте радоваться. Впрочем, что я взъелась на нее -
и так богом обижена. Сама слышала, как она жаловалась, что настоящие
мужчины перевелись лет двадцать тому назад. Посему она одинока, а ей, по ее
собственным словам, тридцать два года. С двенадцати лет разочароваться в
мужчинах - это что-то особенное.
Вечерняя прогулка после ужина на сей раз никого не прельстила:
накрапывал дождь, который вот-вот должен был перейти в приличный ливень. Я,
правда, с удовольствием посидела бы в каком-нибудь кафе на террасе, ибо в
девять часов вечера в Париже все самое интересное как раз только и
начинается. Но одной было немного боязно - сказывалась московская выучка:
после наступления темноты из дома лучше не выходить. Совковые корни, если
вдуматься, - страшная вещь. Дай бог, чтобы наши дети не получили их в
качестве генетического наследства!
К тому же я здраво рассудила, что перед завтрашним свиданием было бы
неплохо выспаться. Ну и, разумеется, поберечь то хрупкое сооружение,
которое красовалось на моей голове. Малейшая оплошность - и вновь стану
похожа на оплешивевшую белку.
На следующее утро за завтраком мне пришлось долго и нудно объяснять
нашему гиду, почему я не поеду вместе со всеми на Эйфелеву башню. На ее
памяти подобного не случалось: все туристы, независимо от возраста,
национальности и страны проживания, лезли на самый верх этой башни, чтобы
увидеть город с высоты птичьего полета.
- Я боюсь высоты, - сказала я чистую правду. - Если влезть на
табуретку, еще куда ни шло. А если, скажем, на стремянку, то уже плохо.
Голова закружится, вполне могу упасть.
- А вы не подходите близко к ограде. И вообще, там все предусмотрено:
парапеты высокие, специальные ограждения. Захотите - не вывалитесь.
- Я и не хочу вываливаться, - продолжала я с ангельским терпением
гнуть свою линию, - но, согласитесь, глупо лезть на башню, чтобы стоять там
с закрытыми глазами. А если я их открою, у меня закружится голова. И не
хочу я ничего рассматривать с птичьего полета: я не воробей и не голубь,
летать не умею.
- Но вы все-таки подумайте, - не унималась наш гид. - Второй такой
возможности вам может и не представиться.
- Какой возможности? Умереть от страха перед высотой? Для этого мне
вполне достаточно в Москве взобраться на Останкинскую башню.
В общем, диалог у нас был замечательный и закончился он дружеской
ничьей. Гидша решила, что я просто-напросто пожалела тридцать франков на