"Светлана Бестужева-Лада. Как в кино не будет" - читать интересную книгу автора

сестры вполне заслуженный упрек: "Конечно, тебе все на блюдечке
преподносят! Несправедливо это. Нужно, чтобы все было поровну".
Присутствовавшая при этом баба Фрося резко оборвала Ирку. Будто
чувствовала, что по большому счету нам все поровну и достанется... со
временем. А пока... пока, засыпая, я видела себя на льду катка под
ослепительным светом прожекторов, в костюме, расшитом блестками, и слышала,
как диктор объявляет:
- Первое место и золотую медаль завоевала спортсменка из Советского
Союза Регина Белосельская!
Эти мечты оборвались в тот день, когда во время одного из сложных
упражнений я упала и сильно ударилась спиной. Год после этого прошел в
самых разных больницах и мучительных процедурах. Наконец, врачи вынесли
окончательный приговор:
- Ходить не сможет никогда. Но все остальное в принципе не заказано...
Интересно, что они имели в виду под остальным?
Свое шестнадцатилетие я встретила в инвалидной коляске.


Глава третья. Каждой коммуналке - своего сумасшедшего .

Все мы в свое время читали "Повесть о настоящем человеке". Так что
напомню только один эпизод из этой книги. Когда в госпитале, уже лишившись
ног, Алексей Маресьев сомневается, сможет ли он не только ходить на
протезах, но и управлять боевым самолетом, комиссар Воробьев развеивает все
его сомнения одним-единственным аргументом: "Но ты же советский человек!".
К счастью, мне никто не предлагал подобных утешений. Никто не
напоминал о том, что я - комсомолка, что Николай Островский создавал
шедевры, будучи вообще прикованным к постели да еще и слепым. К счастью,
потому что это меня бы не утешило. Создавать шедевры я не собиралась,
управлять самолетом - тем более. Да и протезы мне были ни к чему - ноги-то
сохранились. Правда, неподвижные, зато по-прежнему длинные и стройные.
Хорошо хоть мини-юбку успела поносить.
Это сейчас я в состоянии шутить над собственной беспомощностью. Тогда
же находилась на один шаг от самоубийства. Родители пытались меня ободрить,
но и сами были в отчаянии. Столько надежд возлагали на единственную дочь -
и на тебе, инвалид на всю оставшуюся жизнь. В общем-то - тяжкий крест для
немолодых людей.
Первые крохи утешения, как ни странно, получила от... Семы Френкеля. К
семьдесят первому году он уже вернулся в столицу из очередной поездки "за
романтикой" и продолжал расшатывать нервную систему родителей. Одно время
он развлекался тем, что сутками напролет перепечатывал на старенькой
портативной машинке произведения "самиздата". Как только он отлучался из
дома, Ревекка Яковлевна сгребала в охапку его продукцию и... не знала, что
с ней делать. Сжечь? Когда-то на кухне стояла большая печь, но ее давно
разломали и провели газ. Выбросить? А если кто-то найдет это в мусорном
баке? В конце концов она робко стучалась ко мне:
- Региночка, деточка, можно это у тебя полежит? Я боюсь...
Потом приходил Семка и забирал свои сокровища обратно. Так
продолжалось до тех пор, пока мое терпение не иссякло.
- Слушай, Сема, перестань мучить своих родителей. Они же не перенесут,