"Любовь Безбах. Парламентер ("Звезды в луче фонарика" #2) " - читать интересную книгу автора

как-то оговорились, будто Поморову подобрали в космосе уже без скафандра, но
оговорка походила на слишком типичную байку. Еще девять лет она провела в
команде Власова. Похоже, "бандиты" неплохо ее воспитали. Да, это будет
сюрпризом не только для меня, но и для комиссии. Со своей внешностью,
молодостью, непосредственностью она имеет шансы понравиться комиссии, даже
несмотря на полное отсутствие опыта. Правда, этого мало, очень мало для
победы. Я решил не ломать голову, почему Власов не удосужился отправить на
Землю с миссией кого-нибудь из своих дипломатов. Если Поморова провалит
миссию, Власов уже не поступит так опрометчиво. Я вдруг поймал себя на том,
что настроен помогать Поморовой в ее деле. Мне же следовало сохранять
нейтралитет. С другой стороны, Содружество только выиграет оттого, что
раздвинет свои границы, увеличится еще на одну планету, освоение которой
идет полным ходом, и мое желание помочь посланцу в моих глазах было вполне
оправданным. Я догадывался, какую цену запросит парламентер за
исследовательский материал.

МАРИЯ ПОМОРОВА

Я шла к своей цели легко и непринужденно, так же, как легко я
добивалась и всего остального. Так же легко я преодолевала науки, училась
сложному штурманскому ремеслу и постигала тайны души человеческой, хотя
последнее меня никогда особенно не занимало. Впереди простирались три
недели, я считала этот срок достаточным для победы. Я без труда догадалась,
почему Адамсон не захотел беседовать со мной вне зоны Солнечной Федерации.
Не хочет, чтобы нас слушали другие члены Содружества. Несмотря на дружбу,
табачок Содружества по-прежнему был врозь. Три недели дороги - это хорошо.
Еще ни разу я не пыталась влюбить в себя мужчину, хотя сама влюблялась не
раз. На эскадре следовало соблюдать рамки приличия, и это еще мягко сказано.
Мне даже в голову не приходило вести себя вызывающе. Военная дисциплина не
располагала к фривольностям. А здесь, за пределами военного линкора, я вдруг
почуяла вольницу и опьянилась ею. Я не думала, что буду делать потом.
Наверное, заберу Юрия с собой на Онтарию. Ведь Землю он настолько не любит,
что предпочел болтаться в космосе в полном одиночестве, чем жить на Земле.
Я часто украдкой рассматривала его и гадала, догадывается ли он о моем
чувстве к нему или нет. Сначала он смотрел на меня с настоящей ненавистью, и
это смешило меня, а потом его взгляд потеплел. Изредка он даже мне улыбался.
Я никогда раньше не встречала таких мрачных и неразговорчивых людей. После
моей беседы с Адамсоном он сбрил свою чернющую бороду и подстриг длинные
обломанные ногти. Он испытал неловкость перед гендиректором УГБ за свой
внешний вид, и эта догадка тоже меня смешила. Мне нравилось угадывать, о чем
он думает и что чувствует, хотя мне это редко удавалось. Пока он не сбрил
бороду, я и не догадывалась, насколько он красивый. Никогда я не видела
таких красивых глаз у мужчины - больших, черных, влажных, словно смазанных
раскаленным маслом. Когда он смотрел на меня своими глазами, у меня все
внутри обрывалось. Я готовила для него еду, которую пришлось научиться
готовить на Онтарии, потом с удовольствием смотрела, как он ест. Я часто
смеялась при нем. Мне не составляло труда смеяться, я умела видеть смешное
буквально во всем, что меня окружало. Я принимала при нем самые красивые
позы. Я часто с удовольствием смотрела на себя в зеркало: "Я ль на свете
всех рыжее, всех рыжее и рыжее?" - и сооружала себе замысловатые прически.