"Руслан Бездомный. Я тебя никогда не оставлю (1 части не хватает)" - читать интересную книгу автора

из морга. Через час Пашку забрали. Водитель фургона исчез. Я
остался один. Hа стене кухни мерно тикали отделанные под старину
электрические часы - ходики. Резная гранитная пепельница напоми-
нала основание пирамиды, верх которой был сооружен из нескольких
десятков выкуренных до фильтра окурков. За окном стемнело. Город
обволакивала ранняя петербургская зимняя ночь. Телефонный звонок
вывел меня из пустого бездумного оцепенения. Я поднес к уху изма-
занную кровью, как в день Ладиной смерти, трубку радиотелефона и
щелчком клавиши выключил зуммер, устанавливая связь. В трубке не-
сколько секунд отчетливо прослушивалось шуршание, всхлипывание и
сопение, потом сдавленный хриплый голос Марины произнес:
- Сережа, это ты?
- Да, - без всякой интонации тихо ответил я.
- Сережа, я от родителей звоню. Я не могу приехать домой. По
тому... потому... что, - и она разразилась рыданиями.
- Марина, не обижайся, не переживай. Я завтра к тебе приеду, к
вам... - мой голос был блеклым и бесцветным, хотя мне хотелось
придать ему окраску нежности и сострадания. Марина рыдала на дру-
гом конце телефона. Кто-то выхватил у нее трубку
- Сережа, это Маринин папа. Сережа, ты держись, Сережа. Мы с
вами... После того, что случилось...
- Я отсоединился и нажал клавишу "невозможно дозвониться". В
дверях кухни сидела Лада. Волчица, В той же позе, как утром.
Только на этот раз она ухмылялась. О, как Лада умела ухмыляться!
Саркастически, с издевкой, с колким ерничением. "Hу, что? Чья
взяла?" - вопрошал ее взгляд

[????]

- А, Ладуся! Hу, проходи, проходи, родная! - проговорил я с из-
девательским радушием. Волчица дернула ушами и оскалилась.
- Что же ты, располагайся как дома... Сейчас мы с тобой трах-
немся, как в былые времена. Жены нет, ребенка - тоже нет... и не
будет... Располагайся! Вот хотя бы на столе... Тебе же нравилось
это делать на столе, правда?
Лада-волчица еще больше оскалилась, издав утробный, но радост-
ный рык. Сгруппировавшись, согнувшись в пружину, она распрямилась
в прыжке и очутилась на столе, сбросив пепельницу. Окурки веером
рассыпались по полу
- Вот и ладно... Вот и чудненько... Ты не возражаешь, если я
принесу бутылочку грейпфруктового твоего любимого ликера и две ма-
леньких рюмочки. Hе плохо бы расслабиться для начала, а? - весело
сказал я и подмигнул вальяжно раскинувшейся на столе Ладе. Точно.
Ее поза, Изящное веерообразное лежание на боку.
- Hе возражаешь? - переспросил я, вставая, обходя стол и вы
ходя из кухни в спальню. Вслед мне послышался одобрительный рык. В
спальне я заглянул за шкаф и вытащил оттуда жесткий черный кейс, в
котором находилось подаренное мне на день рождения отцовское ру-
жье, украшенное изящной инкрустацией и золотым орнаментом, но от-
нюдь не потерявшее своего первоначального назначения. Положив кейс