"Анатолий Безуглов, Юрий Кларов. За строкой приговора... " - читать интересную книгу автора

выдержал испытания. Корыстолюбие дьявольское оказалось сильнее твоей веры.
Нужно было искупить грех сомнений и корысти. Мысли Степана были заняты
одним: что бы еще сделать такое, что доказало бы богу искренность его веры?
Репродуктор исчез из квартиры Акимовых еще раньше. Теперь Степан оборвал
проводку. Почтальону, который носил дочке "Пионерскую правду", он запретил
даже подходить к дверям квартиры. Соседи не узнавали Степана. Он похудел от
ночных молений, глядел исподлобья, избегал встреч и бесед.


* * *

- Подсудимый Акимов, признаете ли вы себя виновным? - спросила Анна
Ивановна и почувствовала, как замер зал.
Акимов встал, облизнул губы.
- Перед богом ни в чем не повинен. Земного суда не признаю.
- Что вы можете сказать по поводу предъявленного вам обвинения? -
ровным голосом спросила Степанова.
- Не вам ценить дела мои. Перед армагеддоном господь сам будет знать,
сотворил я добро или зло. Сам уничтожит меня в войне или причислит к
спасенным.
- Мы сейчас не касаемся ваших убеждений, Акимов. Речь идет о
поступках. Вас обвиняют в том, что вы избили ребенка, буйствовали, ударили
милиционера...
- Сказал наместник бога Иеговы на земле: будьте кротки, как голуби,
хитры, как змеи, молчаливы, как рыбы.
- Первую часть этой заповеди вы, по моему мнению, уже нарушили, -
вмешался прокурор. - Избили ребенка до полусмерти. Где же здесь голубиная
кротость?
Суд перешел к допросу Калашникова.
- Как вы попали на оккупированную территорию? - спросила Анна
Ивановна.
- По дороге на фронт наш полк разбомбили. Я отстал от своих и попал в
окружение. Встретил брата по вере, сектанта из Белоруссии. Он меня и укрыл.
Потом достал фальшивые документы. Но немцы выследили меня и предложили: или
пойдешь служить в полицию, или расстреляем. Пришлось пойти, но никого не
убивал, не бил... Когда подошли наши, меня арестовали. Наказание отбыл
полностью.
- После освобождения вы хоть один день занимались общественно полезным
трудом?
- Перед грядущим всякий труд бесполезен.
- Скажите, Калашников, вы советовали Акимову не разрешать дочери
вступать в пионерскую организацию?
Калашников наморщил лоб, словно припоминая, и отрицательно покачал
головой:
- Не было такого разговора.
- Как вообще относится секта к тому, что дети ее членов вступают в
пионеры?
- Мы не за и не против, - пожал плечами Калашников, - дело совести
каждого. Человек хочет спастись и боится, что из-за детей погибнет.
- А как относятся сектанты к тому, что их дети получают образование?