"Анатолий Безуглов. Инспектор милиции" - читать интересную книгу автора

в клуб. Я зашел следом.
Вот, значит, каков Сергей Денисов, колхозный пастух. Мне хотелось
подойти к нему и поговорить о жа лобе Ледещко, но я понимал, что сейчас не
время.
В фойе среди девушек не было той, которую я хотел увидеть.
Сергей Денисов тоже кого-то выискивал. Я скоро по терял его из виду,
так как прозвенел третий звонок и зрители быстро заполнили зал.
Я устроился в углу. С первых же минут стало ясно, что в будке
киномеханика что-то не ладно. Ну и портачил мой предшественник Сычов!
Видать, не раз еще забегал он к Клаве в магазин.
В зале свистели, кричали, топали ногами. Экран то бледнел, то мутнел.
Несколько раз зажигался свет. Жен щина, сидевшая рядом со мной, не
выдержала:
- Вы бы, товарищ милиционер, пошли, разобрались. Мучение-то какое за
свои же деньги...
Я вышел в фойе. И обомлел: в пустом помещении сидели двое - Лариса и
Чава. Они сидели молча. Но это молчание было более чем красноречивым.
В аппаратную вход шел с улицы, по крутой железной лестнице. В бетонной
темной комнатушке щелкал проек тор, глухо доносились из зала звуки
кинокартины. На высоком табурете сидел парнишка лет пятнадцати, при льнув к
окошечку в зал.
Я стоял молча, обдумывая сложившуюся ситуацию.
Значит, этот Чава приехал не ради кино, а к нашей библиотекарше? А
вдруг нет? Мало ли что...
Парнишка слез с табурета и, увидев меня, вздрогнул.
- Где Сычов?
- Это самое... пошел...
Ему хотелось очень правдоподобно соврать,
- А ты кто?
- Помощник.- Он деловито открыл аппарат и стал заправлять ленту.
- Так где же Сычов?
- Отлучился. По нужде...
Разговаривать дальше было бессмысленно. Я спу стился по гулкой
лестнице, Возле входа в клуб дремал конь Чавы, изредка подрагивая лоснящимся
крупом. Я стоял и смотрел через окно на Денисова и Ларису"
- А, младший лейтенант...
Сычов ощупывал стенку, боясь от нее оторваться,
- Нельзя же так хамски относиться к людям! - вскипел я.
- Не кричи! Ты мне в сынишки годишься.
- Я бы на вашем месте шел спать. Подобру-поздоро ву! - Это взорвалось
во мне слово "сынишка".
Сычов смерил меня мутным взглядом. Что-то в нем сработало. Он взмахнул
руками и, отвалившись от сте ны, поплыл в ночь, как подраненная ворона.
- Так-то лучше будет,- сказала возле меня тетя Мотя, уборщица клуба,
она же контролер, и кивну ла вверх, на аппаратную,-Володька сам лучше спра
вится.
Что было до утра? Я написал Алешке письмо. Боль шое и очень нежное.
Потому что мне было грустно одно му под черным небом, под ветром, который
дует из сере бряной степи и уносится к серебряному горизонту"