"Анатолий Безуглов. Вас будут называть "Дикс" (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

толковый работник, но пока он еще очень молод. К нам его прислали недавно,
и, очевидно, работа в милиции представлялась ему бесконечными приключениями
и подвигами при его личном, Валерия Скирды, участии. А у нас все проще. И на
первых порах трудно ему привыкнуть к мысли, что кино - это кино, а жизнь -
это жизнь. Валерию, наверно, хотелось с пистолетом в руках выслеживать
опасного преступника, применять на практике познания в области самбо - в
общем, "Именем закона!". А тут иди и составляй протокол "о хищении козы,
принадлежащей гражданке Пыховой". Есть от чего напускать на себя
таинственный вид перед местными девчатами. Служба в милиции - это не игра в
казаки-разбойники, с ее азартом, погонями, перестрелками. Бывает, конечно, и
такое, но не это главное. Работа в милиции не только своевременное раскрытие
преступления и задержание преступника. Прежде всего это предотвращение
преступления, как мы говорим - профилактика. Чем меньше преступлений
совершено, тем лучше работает милиция. Все это Валерий понимал умом, но в
сердце своем все же лелеял образ столь милого ему киногероя.
Я подумал, что обсуждение методов воспитания молодых оперативных
работников не входит в задачи моего интервью, и осторожно перебил Сергея
Васильевича:
- Скажите, а когда вы узнали о случившемся?
- В четырнадцать часов двадцать пять минут мне сообщили, что на дороге,
ведущей в леспромхоз, невдалеке от города, обнаружен труп мужчины, сбитого,
очевидно, автомашиной. Отдав распоряжение об охране места происшествия, я
захватил с собой судебно-медицинского эксперта Николая Николаевича Першина,
лейтенанта Скирду и выехал на место происшествия.
Осень в том году выдалась холодная. С неба на размытую землю вперемежку
с косыми тяжелыми дождями сыпалась белая крупа. Снежинки таяли в грязи
тротуаров, растворялись на мокрых лентах асфальтовых дорог. Кое-где под
заборами на прелой листве снег уже лежал чистыми полосками, напоминая о
близкой зиме. Свинцовые тучи ползли так низко, что казалось, они вот-вот
зацепятся за колокольню старинного собора, самого высокого здания в нашем
городе. Валерий, сидящий на переднем сиденье, рядом с шофером, закурил, а
Николай Николаевич демонстративно опустил стекло. В лицо ударила струя
холодного воздуха.
Першина я знал давно, но если б меня спросили, что я думаю о нем, то
мне было бы нелегко дать вразумительный ответ. Человек он замкнутый,
скрытный, и я не помню, чтобы за годы нашей совместной работы мы
разговаривали с ним о чем-нибудь, кроме служебных дел. Першин слыл эрудитом,
глубоко и по-настоящему знающим свое дело. Не было случая, чтобы работа,
проведенная им, требовала повторной экспертизы. Иногда он предлагал свою,
как правило, очень оригинальную и хорошо мотивированную, следственную версию
и частенько оказывался прав. Но было в нем качество, не вызывавшее во мне
симпатий. Очевидно, наступает такая стадия в развитии человека, когда
аккуратность переходит незаметно в педантизм, а сдержанность - в равнодушие.
Вот, пожалуй, на такой стадии и находился Николай Николаевич. Единственное,
к чему он, по-моему, был неравнодушен, так это к собственному здоровью. Он
не пил, не курил и терпеть не мог, когда курили при нем. Однажды кто-то из
сотрудников спросил его, правда ли, что медики начинают курить после того,
как побывают в анатомичке. Першин, иронически посмотрев на него, ответил:
- А я вот поэтому и не курю, что слишком много трупов повидал.
Несмотря на преклонный возраст, он занимался спортом, вечно возился с