"Анатолий Безуглов. Вас будут называть "Дикс" (Приключенческая повесть)" - читать интересную книгу автора

Голос ее звучал уверенно и даже резко; было видно, что она взяла себя в
руки и новых слез можно не опасаться.
- Ну хорошо, - сказал я, - а если не он, то кто это сделал?
- А я почем знаю? Но могу вам дать честное комсомольское, что это не
Миша.
- У нас есть доказательства, что...
- Какие доказательства? - Клава упрямо поджала губы. - Вот, - она
вынула из кармана сложенную в несколько раз газету и кинула ее на стол, -
читайте.
Я развернул "Знамя труда" и сразу же увидел заметку, из-за которой
поспорил с Песчанским.
- Я читал эту заметку, факты в ней изложены правильно.
- Правильно? - В голосе Клавы послышались гневные нотки. Она выхватила
у меня газету и торопливо, как бы боясь, что я ее перебью, прочла: - "17
ноября в тринадцать часов тридцать семь минут на шоссе, ведущем из города в
леспромхоз, автолихачом был сбит учитель географии средней школы Леонид
Николаевич Карпов. Лихачом, сбившим Карпова, оказался шофер городской
автобазы некто Горбушин".
- Ну и что из этого следует? - спросил я.
Девушка положила газету на стол и, как бы устыдившись своей вспышки,
опустила вниз глаза.
- А то, товарищ Лазарев, что Миша никак не мог сбить Карпова в
тринадцать тридцать семь, потому что с без четверти час до двух он был у
меня. Если не верите, можете спросить у тетки Матрены, она его видела.
- Кто это - тетка Матрена?
- Папина сестра.
- Так.
Меньше всего я ожидал, что разговор пойдет об алиби Горбушина, о
котором, кстати, он сам даже не заикнулся. Что это? Сговор или просчет
следствия?
- А вы знаете, что Горбушин мне ничего не сказал о том, что он был у
вас? Ни единого слова.
- Что он мог сказать? - В голосе Клавы опять послышались слезы. - Что
ему теперь говорить-то... Только зря он волнуется, я никуда не пойду
жаловаться, и денег мне его не надо...
Наша беседа с Клавой длилась более двух часов. Сбиваясь, то плача, то
говоря гневно и обличительно, она рассказала мне следующую историю...
Клава познакомилась с Михаилом в вечерней школе. Постепенно между ними
возникло чувство, в котором трудно провести грань между дружбой и первой
юношеской любовью. Большинство свободных вечеров Михаил и Клава проводили
вместе: ходили в кино, на танцы или в городской сад. Были и первые робкие
поцелуи и признания... Но то, что для Михаила, человека мягкого и
безвольного, не способного на сильные и глубокие чувства, было лишь
увлечением, для Клавы стало ее первой настоящей любовью. Подошло время, и
Михаила призвали в армию.
Клава писала ему письма, слала посылки. Между молодыми людьми был
уговор, что после демобилизации они поженятся. Но вскоре письма от Михаила
перестали приходить. Клава не знала, что думать, ходила в военкомат и даже,
поборов девичью гордость, наведалась к матери Михаила. Горбушина приняла ее
сухо, сказав, что не вмешивается в личную жизнь сына. Клава ушла с пылающим