"Анатолий Безуглов. Страх" - читать интересную книгу автора

Могла бы ты опять приехать к нам? Все тебе рады, ты это знаешь. А обо мне и
говорить нечего. Меня беспокоит тон твоего последнего письма. Вернее, твое
настроение. С чего ты взяла, что мои чувства изменились? Этого никогда не
будет. Более того, чем дольше я тебя не вижу, тем сильнее вспоминаю. Иной
раз такая берет тоска, что готов пешком идти в Зорянск, лишь бы увидеть
тебя. Пишу тебе чистую правду. А все твои сомнения, наверное, оттого, что мы
редко встречаемся. Поверь, как только ты меня увидишь, поймешь: я
по-прежнему, даже в тысячу раз больше, люблю тебя. Целую. Пиши обязательно.
Гена".
"Лерочка! Милая! Ты веришь в сны? Если нет, то обязательно верь. Верь!
Мне приснился лес, и мы с тобой что-то собираем. Но мне почему-то все время
попадаются грибы, а тебе земляника. Хочу найти хотя бы одну ягоду, а передо
мной все время только боровики и подосиновики. Главное - ты идешь рядом и
показываешь мне, какую большую сорвала ягоду. Потом мы попали в какую-то
комнату, полную людей. И все незнакомые. Я потерял тебя. Вернее, знаю, что
ты здесь, сейчас мы увидимся. Но мне мешает пройти лукошко. А кто-то
говорит: "Смотрите, какая у него земляника!" Я смотрю, а у меня в лукошке не
грибы, а земляника. Думаю, когда же мы поменялись кузовами? Но ведь я точно
помню, что мы не менялись. С тем и проснулся. Пошел для смеха узнать у одной
старушки, что сие обозначает. Она сказала, что земляника к добру, что, если
твое лукошко оказалось в моих руках, это к нашему обоюдному счастью. А
грибы - плохо, особенно белые, к войне. Ну насчет войны чушь, наверное. А
земляника - правда. Я в это уверовал. Напиши, может быть, и тебе я снюсь?
Как? Старушка - настоящая колдунья, разгадает. С нетерпением жду ответа,
крепко целую, люблю, твой Павел".
Я повертел в руках пожелтевшие от времени листы.
- Где обнаружили?
- В старой дамской сумочке. Там хранились документы. Паспорт,
профсоюзный билет, извещение о смерти отца и несколько семейных фотографий.
- Ну вот, теперь у нас есть образцы почерков Геннадия и Павла.
- А с чем их сверять?
- С нотами, например. Может, другие какие бумаги.
- Больше ничего. И я же сказал вам, что названия произведений на нотах
выполнены печатными буквами. Крупно. А с нотными знаками идентифицировать,
по-моему, невозможно. Как почерк с рисунком.
- Надо поговорить с экспертами... А кто на семейных фотографиях, как вы
думаете?
Он разложил на столе штук шесть фотоснимков. Тоже большой давности.
- Это, конечно, вся семья Митенковых, - комментировал Жаров. - Мать,
отец, дочь. А тут брат и сестра... В общем, никого посторонних.
- Да, скорее всего это так.
- Симпатичная была Митенкова в молодости, - сказал следователь.
Я согласился с ним.
- Подождем, что сумеет сделать Межерицкий, - вздохнул Жаров. - Очень
опытный врач. Если у него Домовой не заговорит, тогда...
Без громких титулов и званий Межерицкий был прекрасный клиницист. И
человек. Я знаю, что в его больницу нередко везли пациентов издалека.
...Когда мы приехали к нему в Литвиново, Борис Матвеевич к Домовому нас
не пустил. И разговаривали мы у него в кабинете.
- Спит пайщик, - сказал Межерицкий.