"Бхагаван Шри Раджниш. О Детях" - читать интересную книгу автора

старались не мешать мне.
Обычно ребенку говорят: "Не шуми, папа думает, папа отдыхает. Посиди
тихонько". А у меня в детстве все было наоборот. Поэтому я не могу ответить
как и почему - просто так случилось. Поэтому я отвечаю - так произошло, в
том не моя заслуга.
Эти три пожилых человека постоянно обменивались между собой сигналами:
не мешай ему, ему так нравится. В конце концов они полюбили мою тишину.
У тишины свои вибрации, она заразительна, особенно не навязываемая
ребенку тишина, не та тишина, когда вы угрожаете: "Если будешь шуметь, я
тебя проучу". Нет, это не тишина. Она не сможет породить те веселые
вибрации, о которых я говорю, когда ребенок сам погружается в тишину,
наслаждается ею без причин, его радость тоже не имеет причин; такая тишина
вызывает повсюду особые волны.
Необходимо, чтобы каждая семья училась у детей. Вы очень спешите
обучать их. Никто у них не учится, но им есть чему вас поучить. Вам же их
учить нечему. Из-за того что вы старше и сильнее, вы начинаете их подгонять
под себя, не задумываясь о том, кто вы есть на самом деле, чего вы достигли,
каков ваш статус в мире духа. Вы бедны - и вы хотите того же для ваших
детей?
Никто не утруждает себя размышлением, иначе учились бы у детей. Дети
несут в себе очень многое из другого мира, ведь они только что появились.
Они по-прежнему несут тишину матки, тишину самого существования.
Совершенно случайно меня не тревожили целых семь лет, никто не
приставал ко мне, не готовил меня к миру бизнеса, политики, дипломатии. Мои
близкие были заинтересованы сохранить во мне мою собственную природу,
особенно бабушка. Она является причиной того - а какие-то мелочи влияют на
все жизненные установки, - что я всегда с уважением относился к женщинам.
Она была простой необразованной женщиной, но чрезвычайно
чувствительной. Она четко сказала дедушке и его слуге: "Наша жизнь нас
никуда не привела. Мы по-прежнему пусты, а смерть уже рядом. Давайте не
будем давить или принуждать ребенка. Мы только сделаем его таким, как мы.
Пусть уж лучше остается самим собой".
Я чрезвычайно благодарен этой пожилой женщине. Дедушка начал проявлять
беспокойство о том, что рано или поздно его спросят: "Мы оставили вам
ребенка, а вы его ничему не научили".
Бабушка не допускала и мысли об этом, хотя в деревне был человек,
который мог дать мне основы арифметики, языка, географии. У него было
четырехлетнее образование, самое низкое в так называемом индийском начальном
образовании. В деревне он был самым образованным.
Дедушка пытался настаивать: "Он мог бы приходить и учить его. Он мог бы
хотя бы выучить алфавит, арифметику; и чтобы потом родители не говорили, что
мы полностью виноваты в том, что потеряны целых семь лет".
Но бабушка не сдавалась: "Пусть через семь лет делают что хотят. Семь
лет пусть он остается самим собой, и мы не будем вмешиваться". Ее аргумент
был такой: "Ты знаешь алфавит, и что из этого? Ты знаешь математику, и что?
Ты заработал совсем немного, и ты хочешь, чтобы он тоже так зарабатывал и
жил как ты?"
На это старик ничего не мог возразить. Что же делать? Он был в
затруднении, потому что не мог спорить, но знал, что отвечать придется ему,
а не ей, так как мой отец спросит: "Что ты наделал?" Так бы оно и было, но,