"Бхагаван Шри Раджниш. Истинный мудрец" - читать интересную книгу автора

священник: он пробужден.
"Я еще ни на кого не работаю ".
Очень трудно это сказать, а еще труднее сказать раввину: обычно
священник думает, что работает на Бога, не понимая, что он такое говорит,
что он утверждает. Обычно священники не колеблются. Их ничем не собьешь, они
всегда абсолютно уверены.
Помните: колеблется только очень искренний человек. Глупцы, лицемеры,
ограниченные люди не колеблются. Их ничем не собьешь, они всегда абсолютно
уверены. Иное дело - мудрые, а мудростью я называю не интеллект; мудростью я
называю понимание. Я говорю не о тренированном интеллекте. Мудростью я
называю сияние понимания. Мудрый всегда колеблется, потому что жизнь -это
такая тайна! Как можно быть в чем-то уверенным?
"Когда остальные абсолютно уверены, я единственный сомневающийся", -
говорит Лао-Цзы. Абсолютно просветленный Лао-Цзы говорит: "В то время, как
остальные здравы, я единственный похож на сумасшедшего". Он говорит: "Я иду,
но колеблюсь, как пробирающийся в зимнюю вьюгу. Я иду, но со страхом, как
окруженный врагами. А другие - их это совершенно не беспокоит. Вид у них
абсолютно уверенный".
Неуверенность - качество весьма деликатного ума. Он не может, даже в
простой, не значащей ничего беседе, сказать что-либо, что было бы подлинной
правдой. Как может человек, еще не узнавший Бога, сказать: "Я работаю на
Него"? Это профанация. Это святотатство.
"Я еще ни на кого не работаю ". Нафтали говорит вот что:
"Я больше не работаю ни на кого в этом мире. Цели этого мира оставлены,
цели другого мира еще неясны. Я в переходном состоянии. Здесь ничто не
кажется важным. А там еще мои глаза закрыты ".
Он говорит: "Я не служу никаким амбициям этого мира. А другой мир - он
еще далек. Я на пути. Я оставил старое и еще не вступил в новое. Я на
середине моста. Старый берег навсегда скрылся из вида, а новый берег
прячется в тумане. Я еще ни на кого не работаю".
В жизни каждого созерцателя наступает момент, когда мир становится
бессмысленным, а Бог еще не исполнился смысла. Это важнейший и самый опасный
рубеж: ум хочет отпрянуть назад, там хоть что-то было важно, было какое-то
занятие.
Теперь старое занятие ушло, а новое... что-то не похоже, чтобы оно
появилось.
Человек оказывается в Лимбе, он повисает посередине. И здесь нужно
спокойствие. Бесконечное спокойствие.
Тут-то и может быть полезен мастер: убедить не отшатываться, потому что
ум склонен к этому. Будет тысяча искушений к тому, чтобы отступить, ведь
какой чепухой вы занимаетесь? Прежнюю жизнь вы оставили, но в ней, по
крайней мере, был какой-то смысл. Если не смысл, то какое-то занятие, дело,
которое нужно было делать. Вы не чувствовали пустоты. Может быть, это не
относилось к вечности и не слишком было осмысленным; может быть, это было
преходящим, сиюминутным, мимолетным, - но в этом, по крайней мере, был
какой-то смысл, какое-то содержание. Теперь и этого нет. А входа в вечность
так нигде и не видно.
Эта брешь совершенно необходима. Пока ум не достигнет состояния, в
котором нет мыслей о прошлом, новое прийти не может. Искушение прошлым
показывает большую связанность с ним. Когда уходит и это искушение, и вы