"Сергей Бычков. Одна строчка в летописи " - читать интересную книгу автора

родня, твоя землица родная - все и все будут жить по-прежнему, но... б-е-з
т-е-б-я!!! И смерть твоя не когда-то еще будет, а вот она, костры в ночи
жгет и и точит свою косу. Пройдет несколько часов и.... Страшно и жутко было
до трясучки в руках и дурноты внутрях. Молились мы что б укрепить себя. Всю
ночь молились и вспоминали своих родных.
Помню кузнеца-бородача из Суздаля и трех его сыновей. Я тогда к ним
прибился на ночь. Кузнец все Бога поминал, а сыновья скоморошничали, чтобы,
значит, спрятать свое волнение. То над одним братом подшутят, то над другим.
- Будя вам баловать, - серчал на них отец.
Он переживал за них, но виду не казал, а все вторил:
- Как зарубимся, робята, гурьбой держитесь. Плечо к плечу. Ты, Никола,
и ты, Василий, за Кузьмой - то зорко приглядывайте. Младшой он среди вас и
неразумный еще. Коли мы вместе - никто нас не побьет. Вместе и батьку побить
можно.
- Тебя побьешь, - гоготали они, - токмо, если всей слободой на тебя
навалиться. Когда ты пьяный и связанный.
- Будя баловать-то, - улыбался кузнец и тут же строил сурьезное лико, -
плечо к плечу, робятки, держитесь. Что мы матери скажем, коль потерям кого?
Вместе ушли от нее, вместе и вернуться должны.

35

...Видел я их, когда по полю ходил после битвы... Все рядышком лежали
убиенные, плечо к плечу, как батюшка учил, а вокруг тьма ордынцев побитых...
... Так и прошла ночь, а утром туман густой упал. В локте ни зги не
видно. Тут опять Пересвет нашей рати услугу великую оказал. У ордынцев-то
как заведено было? Когда рати сближаются, их искусные лучники начинают
обстрел противника. Тысячи и тысячи стрел, словно тучи темные, взвиваются в
воздух и не было никому спасения от этих каленых жал. Кольчуги не могли
сдержать эту заразу, латы насквозь пробивались.
- Княже, - обратился Пересвет к Дмитрию Ивановичу как только посветлел
восток, сам Бог нам в помощь, - прикажи передовым полкам без промедления
перейти в атаку! В тумане противник нас не видит и не сможет применить свои
луки. Многие жизни, княже, спасем этим. Решай!
- Спаси, боже, люди своя! - помолился Дмитрий Иванович и отдал приказ
наступать.
В шесть утра, взяв в сотоварищи туман посланный самим господом, наша
рать неожиданно для Мамая зачала побоище. Семен Мелик (я при нем состоял)
повел свой сторожевой полк первым, а мне приказал скакать к воеводе
Волынскому и быть в засадном полку при нем. Я только потом понял, что он
жизнь мою спасал, отослав из места горячего. Из его-то полка ни он сам, ни
один его ратник не выжили - все соколы ясные крылья на Дону-реке навсегда
сложили.
- Стойкий мой страж, крепко охраняем был я твоею стражею, - горевал
Дмитрий Иванович о Семене после битвы.(1)
Ефросинья плакала, а Захарий рассказывал и рассказывал.
Опешили ордынцы от неожиданной атаки, но ненадолго. Воины они справные,
быстро очухались и начался ад кромешный. Их конница, смяв Сторожевые полки,
смерчем набросилась на Передовой. Валились русские витязи, как трава
скошенная. Их конница в час оттеснила наши полки на утрешние позиции.