"Питер С.Бигль. Архаические развлечения" - читать интересную книгу автора

Фаррелл, на миг повернувшийся к окну, чтобы взглянуть на купу росших за
домом приземистых дубков, увидел отраженным в стекле не свое лицо, а
одинокую фигуру, сидящую в кресле напротив: огромное тело каменной женщины с
осклабившейся головою собаки.
Видение продлилось меньше времени, чем требовалось глазам, чтобы
вникнуть в него, или сознанию, чтобы успеть отшатнуться, клятвенно обещая
себе после обязательно все записать. Когда Фаррелл обернулся от окна,
Брисеида уже начала облизывать масло, а Зия спихивала ее на пол.
- Вы ранены.
В голосе Зии не было ни тревоги, ни того, что Фаррелл мог бы назвать
озабоченностью - разве что легкая обида. Он оглядел себя и только теперь
заметил, что правый рукав распорот от запястья до локтя, а края распора
покрыты буровато-ржавыми пятнами.
- А, пустяки, просто царапина, - сказал он. - Всегда мечтал о
возможности произнести эту фразу.
Но Зия уже стояла с ним рядом и закатывала рукав, не слушая его
искренних протестов.
- Пятый закон Фаррелла: не гляди на это место, и оно не будет болеть.
Рана оказалась длинным, неглубоким протесом, простеньким и чистым,
выглядевшим именно тем, чем он был, не более. Пока Зия обмывала руку и
плотно стягивала края раны похожими на бабочек латками пластыря, Фаррелл
рассказывал ей про Пирса-Харлоу, норовя так подать это малопривлекательное
происшествие, чтобы получилась безобидная и глупая похвальба. Чем пуще он
старался ее рассмешить, тем напряженнее и резче в движениях становились ее
руки - по причине сочувствия, боязни за него или всего лишь презрения к его
глупости, этого он сказать бы не смог. Не в силах остановиться, он продолжал
пустословить, пока она не закончила и не встала, что-то бормоча про себя,
словно застрявшая в дверях дряхлая попрошайка. Фаррелу показалось сначала,
что она говорит по-гречески.
- Что? - переспросил он. - Вы должны были знать об этом?
Она повернула к нему лицо, и Фаррелл пришел в замешательство, внезапно
поняв, что эта странная, лукавая, коренастая женщина охвачена гневом на
самое себя, столь неистовым и неумолимым, словно именно она и отвечала за
поступки Пирса-Харлоу да и попытку ограбления совершила сама, по
рассеянности. Серый взор потемнел до асфальтового оттенка, в воздухе кухни
запахло далекой грозой.
- Это мой дом, - сказала она. - Я должна была знать.
- Что знать? - снова спросил Фаррелл. - Что я напорюсь рукой на нож
какого-то предприимчивого бандита? Я и сам этого не знал, так вам-то откуда?
Но она продолжала качать головой, глядя на Брисеиду, сжавшуюся в комок
и скулившую.
- Нет, не снаружи, - сказала она, обращаясь к собаке.- Теперь уже
нет, с этим покончено. Но это - мой дом.
Первые слова упали мягко, как листья, в последних слышался свист и
шелест метели.
- Это мой дом, - повторила она.
Фаррелл сказал:
- Мы говорили о Бене. О том, что он, в сущности, старше вас. Мы только
что говорили об этом.
Ему казалось, что он ощущает, как в тишине ее гнев нагромождается между