"Питер Сойер Бигл. Тихий уголок" - читать интересную книгу автора

солнце, я бы ослеп. А ты в состоянии смотреть на него весь день. Ты можешь
наблюдать за тем, как оно движется, если тебя это волнует. Теперь ничто не
может тебя ослепить, Майкл, ты будешь видеть куда отчетливей, чем когда-либо
при жизни. Теперь никто не сможет тебе солгать, потому что три четверти
любой лжи - это желание ей поверить, а у тебя отныне пропадет желание верить
во что-либо. Я тебе здорово завидую, Майкл, - он вздохнул и подбросил на
ладони два маленьких камешка. - Как только мне начинает казаться, что я тоже
мертв, - добавил он, - я смотрю на солнце.
Майкл захотел снова посмотреть на солнце, но вместо этого взглянул на
мистера Ребека и спросил:
- Кто ты?
- Я здесь живу, - сказал мистер Ребек.
- Почему? Что ты здесь делаешь? - подумал немного. - Ты - кладбищенский
сторож?
- Некоторым образом, - мистер Ребек встал и вошел в мавзолей. Мгновение
спустя он вышел, держа в руках полколбаски и баночку из-под молока. -
Ужин, - пояснил он, - или очень поздний ланч. Это принес мой старый друг, -
он оперся о треснувшую колонну и улыбнулся неподвижному Майклу. - Смерть
очень во многом похожа на жизнь, - задумчиво сказал он. - Способность ясно
видеть не всегда меняет людей. Мудрые при жизни становятся еще мудрее после
смерти. Привязанности живых так и остаются привязанностями. Смерть, видишь
ли, меняет только устремления, но не души. Я всегда считал, что кладбища
подобны городам. Там есть улицы и проспекты, думаю, ты их видел, Майкл. Там
есть также кварталы и дома с номерами, трущобы и гетто, районы для среднего
класса и небольшие дворцы. И посетителям, знаешь ли, выдаются у входа
карточки с названиями улиц и номерами домов их родственников. Это -
единственный способ их найти. В этом тоже проявляется сходство с городом.
Это - мрачный город, Майкл, и весьма населенный, и у него имеется множество
черт, присущих любому другому городу. Здесь - и общество, и споры, и
равнодушие. Здесь, конечно, нет любви, вообще никакой любви, но ее и за
оградой не так уж и часто встречаешь. Хотя одиночество здесь есть. Некоторое
время мертвые очень одиноки, сильно изумлены, заметно испуганы. Пропасть,
отделяющая их от живых, так же широка, как и пропасти, отделяющие живых друг
от друга. Нет, думаю - шире. Они так же беспомощно слоняются по своему
мрачному городу, как блуждали в каменных городах, наконец находят уютную
постель и пытаются уснуть. Мне нравится им помогать, мне нравится быть
здесь, когда они приходят, чтобы утешить их и облегчить им душу. Я, так
сказать, кто-то, с кем можно поговорить. Люди с ума сходят, ища хоть
кого-нибудь, кто согласится с ними поговорить. Мы и разговариваем, или сидим
да играем в шахматы - надеюсь, ты играешь - или я им читаю. Это все -
мелочи, Майкл, и совсем ненадолго. Все они исчезают рано или поздно, и я не
могу последовать туда, куда они уходят. Они перестают нуждаться во мне, да и
вообще в ком бы то ни было, и это доставляет мне удовольствие, потому что
большинство их потратило жизнь на то, чтобы перестать в чем угодно и в ком
угодно нуждаться. Вот я на некоторое время и составляю компанию им, этим
моим друзьям. Иногда я говорю им, что я - мэр темного города, потому что
слово "мэр" им хотя бы знакомо, но я больше думаю обо всем этом как о ночном
свете, как о фонаре на темной улице.
- Харон, - сказал Майкл. - Харон и монеты на языках у мертвых.
Мистер Ребек улыбнулся.